Я толкнула створку двери и онемела. Все стенынебольшой комнаты от потолка до пола оклеены фотографиями, но какими! Известныйполитик, косящий под интеллигента в третьем поколении, показывает кому-токукиш, эстрадная певица, кумир молодежи, снята голой на мотоцикле; священник,бьющий ногой бездомную собаку…

– Впечатляет? – ухмыльнулся мужик.

– Да уж, – пробормотала я,разглядывая во все глаза редактора.

На фоне скандальных снимков он выглядел просточудесно. Волосы выкрашены в приятный светло-зеленый цвет, в ухе целых трисерьги, на внушительном правом бицепсе татуировка.

– Ну, – ободрил меня мужик, – счем пришли?

– Работала секретарем увысокопоставленного лица, но меня несправедливо уволили…

– Милочка, – восхитилсякрашеный, – не продолжайте, дальше знаю сам: хотите отомстить. Так что увас – письма, записи, видеоматериалы?

– Два чемодана компромата, – ляпнулая невесть откуда вспомнившуюся фразу.

– Чудненько, – обрадовалсяредактор, – вытряхивайте!

– Я вообще-то договаривалась с другимчеловеком, с Семеном Воробьевым, кстати, он обещал тысячу долларов.

– Дорогулечка, – защебеталредактор, – зачем нам Сеня? Сейчас все без него обстряпаем и денюжкидадим, если жареным запахнет. Ну, не тушуйтесь, кошечка, вываливайте отбросы.

– Нет, хочу видеть Семена, –уперлась я рогом, – только ему в руки отдам.

– Ну не кривляйтесь, детка, –вздохнул зеленоволосый.

Я повернулась к выходу.

– Погодите, погодите, – заволновалсяредактор, – не хотел вас пугать. Сеня умер.

Я изобразила ужас:

– Инфаркт!

– Да нет, жена пристрелила.

– Какой кошмар! За что?

Редактор включил кофеварку.

– А черт ее знает.

– Может, это вовсе и не жена была, анаемный киллер, хотел Сеню убить?

– Да нет, – отмахнулся«скандалист», – менты приходили, сказали: супруга. Я Аделаиду знаю, парураз дома у Воробьевых бывал. Такая спокойная женщина, чего взбесилась? Хотя,если подумать, что Сенька выделывал…

– Пил?

– Нет, кобелировал. Ни одной юбки непропускал, даже я и то иногда останавливаюсь, но Семен! Надоело бабе жизнь стаким коротать. Правда, последнее время малость поутих. Вроде появиласьпостоянная любовь, но кто – не знаю. Звонила сюда частенько – голосок детский,тоненький…

– Может, не из-за баб.

– А из-за чего?

– Вон у вас сколько скандальных историйпечатают, вдруг кто из героев и обозлился. Неприятно про себя всю правдуувидеть!

Редактор улыбнулся:

– А вот тут ошибаетесь. Обывателю ивпрямь кажется, что звездам кино или политикам ужасно обидно, когда их ловят нафуршете с голой задницей. На самом деле они в восторге. Как же! Опять оказалисьв центре внимания. Не поверите, некоторые сами приносят на себя компромат,просят напечатать и обижаются, если отказываем. За этот год помню только троих,кто искренне обозлился: генерал Калошин, актер Андрей Елизаров и модельерЕпифан Блистательный. Так что давайте свое блюдо.

– Надо подумать, – дала я заднийход, – вдруг доставлю своему бывшему начальнику удовольствие.

– Подумайте, – милостиво согласилсясобеседник, – посомневайтесь, только не ходите в «Сплетник». Там сплошныежулики сидят. И денег мы больше даем, и тираж у нас выше.

– Можно поглядеть на подшивку«Скандалов»?

– Конечно, топайте в двенадцатую комнату,скажите, Сергей велел дать.

Расстелив большую картонную папку написьменном столе, я довольно быстро нашла необходимые номера. В апреле месяцеувидел свет материал «Боевые награды». Фотокорреспондент запечатлел бравогостарика в мундире около небольшого столика. На столешнице грудой высилиськоробочки. «Генерал Калошин торгует в Битце своими наградами» – гласилзаголовок. Небольшой материал, подписанный «Прожженный воробей», рассказывал обедственном положении пенсионера, вынужденного питаться хлебом и кефиром. Вот ипришлось старику распродавать медали.

Заметка об актере театра «Рампа» АндрееЕлизарове появилась в апреле. Опять фотография. На этот раз двое полуголыхмужчин страстно сжимают друг друга в объятиях на парчовом диване. «Тайные утехилюбимца сотен женщин» – кричал журнал. «Зря миллионы зрительниц вздыхают тайкомпри виде несравненного красавца, – злопыхательствовал все тот жеПрожженный воробей, – чары обольстительниц не подействуют на еговоображение. Ведь мужественный герой привык искать удовольствий в объятияхлучшего друга, имя которого пока, увы, для нас загадка!»

В самом конце мая появился донос на ЕпифанаБлистательного. Как всегда, со снимками. На одном, улыбаясь, вышагиваетпрехорошенькая манекенщица в оригинальном, совершенно не приспособленном дляповседневной носки платье. И лиф, и юбка собраны из мельчайших ремешков длячасов, железо переплетается с кожей. Внизу стояло: «Модель Пако Рабанна, январь1999 г.» Другая фотография похожа на первую, как две капли воды, то жедурацкое платье, та же прическа у девчонки, только личико другое, российское. Иподпись: «Произведение Епифана Блистательного, апрель 1999 г.» Несколькоабзацев ехидного текста: «Прожженный воробей, пролетая над подиумами Парижа иМосквы, пару раз щелкнул аппаратом. В чем разница между платьями, спросите вы?Я так и не понял, но одно показал зимой всемирно известный Пако Рабанн, адругое представил начинающий Епифан Блистательный. Странно, что оригинальнаяидея одновременно пришла в две столь разные головы. До сих пор Епифан неотличался выдумкой. Соригинальничать ему удалось только один раз, когда онсменил свое имя Федор Сыкунов на псевдоним Епифан Блистательный».

– Кто это Прожженный воробей? –спросила я у женщины, печатавшей на компьютере.

– Семен Воробьев, наш бывший главный,очень писать любил, просто как ребенок.

Я вышла на улицу и влезла в «Вольво». Начну,наверное, с генерала, думается, его обида самая крутая.

Никто и не подозревает, как легко узнать любойтелефон – просто нужно слегка пошевелить мозгами. Подрулив к зданиюГенерального штаба, вошла в бюро пропусков и устроилась в кабинке с местнымтелефоном. На стене, естественно, обнаружился список номеров. Найдя отделкадров, я схватила трубку.