– Мой хозяин – человек очень строгихправил, даже можно сказать, ханжа…

– Ну? – не понял Андрюша.

– Он очень любит ваш театр, но никогда недаст денег лицу нетрадиционной ориентации.

– Не понимаю, – забормоталгерой-любовник.

Я вздохнула и спросила в лоб:

– Вы «голубой»?

Елизаров подскочил на месте от негодования изакричал:

– Да я обтрахал половину России!

– Так-то оно так, – продолжала ясомневаться, – но вот хозяин прочитал «Скандалы недели» и засомневался.

– Вот жабы гнойные, – занервничалАндрюша и, воздев руки к небу, продекламировал: – «Клевета – страшная вещь,убивает наповал, словно выстрел из пистолета».

Интересно, из какой пьесы данная цитата?

– Вы мне не верите? – почти сотчаянием вопросил актер. – Сейчас все объясню.

Оказывается, кто-то из «друзей» отправил в«Скандалы» фотографии, сделанные во время репетиции нового спектакля. Речь впьесе на самом деле идет о гомосексуалистах, и Андрей играет в ней главнуюроль. Сцена, где он сжимает на диване в объятиях партнера, – финал первогоакта. Актеры почти раздеты, и, если не знать, где сделаны снимки, запростоподумаешь, что на них запечатлена страстная встреча двух любовников.

– Знаю, кто нагадничал – ВероникаМедведева! Курица обтрюханная, – злился Елизаров.

От волнения у меня моментально загорелись уши,но я постаралась самым спокойным голосом заметить:

– Ну это вы зря! Зачем бездоказательнообвинять такую красивую женщину, видела ее по телевизору – просто картинка,настоящий ангел!

– Слышали бы вы, как она ругается матом,уголовнички отдыхают, – взвизгнул Андрей. – Сейчас все объясню.

В новый спектакль требовалась исполнительницана главную роль. Режиссер притащил Веронику. При всей красоте актриса из нееникакая. Андрей провел несколько репетиций и твердо заявил, что играть сподобной партнершей не станет. Режиссер, хорошо понимая, что публика пойдет втеатр, привлеченная именем Елизарова, отстранил Веронику от спектакля.Горе-актриса решила не сдаваться. И как-то вечером заявилась к Андрюше на дом«поговорить по душам». Женщина просила дать ей шанс, но Елизаров не собиралсяучаствовать в провальной постановке и проявил твердость. Тогда Ника пустила вход последний козырь. Не успел актер ахнуть, как коротенькое обтягивающееплатье свалилось с плеч девушки и она осталась перед ним абсолютно обнаженной.Более совершенного тела Андрюша в своей жизни не видел, просто статуя Родена.Актер дрогнул, и вечерок закончился, к обоюдному удовольствию, в спальне.

Утром Вероника щебетала о своем понимании ролив новом спектакле, но Андрей осадил любовницу. Он сообщил ей, что на роль ужеприглашена другая актриса, а постель не повод для знакомства!

Обозленная дама кинула в него сначалакофейником, потом сковородкой с омлетом. Ловко увернувшись от одного и отдругого, мужчина силой выставил буянку на лестницу. Вероника принялась колотитьв дверь ногами и ругаться на чем свет стоит.

Поэтому когда в «Скандалах недели»опубликовали «утку», он сразу понял, чьих рук дело. Полный благородногонегодования, Елизаров поехал в редакцию.

– Мои поклонницы в основномженщины, – пояснял он, – узнав, что их кумир – гомик, моментальноперестанут ходить на спектакли.

Успокаивал разъяренного мужика Семен Воробьев.Посетовав на нечистоплотность некоторых людей, он принялся потчевать Андреяконьяком. Потом влетели несколько женщин разного возраста. Они начализакатывать глаза от восторга, просить автограф и фото на память. Тщеславныймужчина растаял. Ему тоже подарили «Антологию анекдота» и годовую подписку.Ушел Елизаров почти довольный.

История имела продолжение. Зайдя через неделюв Дом журналиста, актер обнаружил в ресторане за столиком ласково улыбающихсядруг другу Семена и… Веронику. Первым желанием Андрея было надавать им пощечини засунуть мордой в салат. Но он взял себя в руки и быстро вышел из обеденногозала.

– Ну не дурак ли? Пошел жаловатьсяредактору, а он, оказывается, любовник этой сучки! Небось вместе и придумалигадость.

– Почему обязательно любовники? –спросила я. – Может, просто друзья.

– Как же! – фыркнул актер. –Разве с такой нимфоманкой можно дружить? И потом они так друг к другуприжимались, так поглядывали…

Быстренько скомкав конец разговора, явыпорхнула на душную улицу и, купив в ларьке банку противно теплого спрайта,принялась переваривать информацию.

Вероника и Семен! Может, и правда простодружеский совместный обед? Хотя хорошо знаю этих особ. Похоже, у нихдействительно пылал роман. Оба неразборчивы в связях, жадны и завистливы –чудная пара. Вероника! А что я вообще о ней знаю? Есть ли у женщиныродственники? Кто похоронил тело? Вдруг Веронику убили из-за этого проклятогомиллиона?

Позвонив Нине Андреевне и получив разрешение,я поехала домой к Полянским.

Дверь открылась с одного оборота. Странно, неужелине закрыла ее как следует в прошлый раз? В квартире было тихо, только резкопахло дорогими французскими духами. Надо же, какой стойкий парфюм! Скольковремени, как никто не живет тут, а запах все витает.

Я прошла в кабинет и задумчиво посмотрела на полки.Может, начать с фотографий? Альбома оказалось всего два. Один запечатлелПолянских на отдыхе, в другом отыскалось несколько свадебных фотографий. Нет,все-таки она была уникальной красавицей, одни волосы чего стоили – густая копнарусых вьющихся прядей. Зачем только остриглась и выкрасилась? Сунув один изснимков в сумку, я принялась перебирать разнообразные документы. Из интересных– только свидетельство о браке.

Пойду в спальню, вдруг там найду что-нибудь.

Вдруг в коридоре послышался легкий шлепок.

– Кто там? – закричала я,подпрыгивая от страха.

Раздался стук закрывающейся двери. Я выскочилав холл, потом на лестничную клетку. Мерно жужжа, лифт ехал вниз. Я опрометьюбросилась по лестнице, но опоздала. На первом этаже пустая кабина, на улиценикого. Только очумелая от жары кошка спит на лавочке.

Полная нехороших мыслей, побрела назад. Вхолле на полу валялась картинка в деревянной раме с изображением Трафальгарскойплощади. Сувенир привез из Лондона много лет тому назад отец Макса. Виселаакварелька страшно неудачно – у самой входной двери. Открывая и закрывая дверь,я частенько роняла ее на пол. Но Нина Андреевна не собиралась перевешивать«живопись».