Девяносто пять процентов всех средств, которыми располагала семья, пришло от Кэрол и ее родственников. На эти деньги покупалась одежда, мебель, посуда, да и все прочее – в течение всех семнадцати лет их брака. Дуайт почти не участвовал в семейных тратах: даже прачке не платил – не говоря уж о том, чтобы нанять убийц! Хэтти – даже после своей смерти – незримо опекала молодую пару, снабжая ее всем необходимым.

Так где же Смок сейчас?

Лафайетт убеждала его, что у калеки будет достаточно времени, чтобы покончить с Мокси. Тем не менее у этих ситуаций есть своя, потайная логика: встречаются бывшие влюбленные, люди, связанные воспоминаниями о пыльных тропинках, которые они когда-то вместе топтали, и начинают действовать силы судьбы, связывающей прошлое и настоящее.

Разволновавшись, Дуайт встал с постели и стянул брюки. Потом задул свечу на маленьком столе, где Кэрол имела обыкновение оставлять свою сумочку, свои шляпки и зеркала. Теперь спальня была освещена единственной свечой, горевшей с другой стороны кровати, с его стороны, а через приоткрытые портьеры в комнату проникал свет взошедшей луны. Дуайт пересек комнату и, выглянув в окно, принялся рассматривать передний дворик дома.

А вдруг там, под внешним подоконником, уже притаился Джеймс Мокси?

Дуайт отпрянул от окна. А что, если на него уже наставлен пистолет? Пистолет, который в своей руке держит легенда Большой дороги, внушающий ужас даже таким бессердечным людям, как Лафайетт. Дуайт явственно ощутил холод ствола, по которому должна пройти пуля, прежде чем пробить стекло и, взломав ему ребра, впечатать их осколки в зеленую стену над кроватью. Дуайт мог почти с уверенностью сказать, что чувствует запах дыма, вылетающего из пистолета вместе с пулей… всегда горячего пистолета… вскипающего в тот момент, когда его выхватывают из кобуры. Не подвел Дуайта и слух: он отчетливо слышал щелчок, слышал, как мягко шуршит сталь о кожу кобуры, как постукивают о гравий копыта лошади, слышал и взрыв выстрела. Он успел даже услышать, как, словно сброшенная на пол супница, раскалывается его череп – с тем только отличием, что его расколотые кости будет удерживать мешковатая кожа, а осколки супницы разлетятся во все стороны.

Дуайта передернуло от ужаса.

Так где действительно сейчас находится Мокси?

Дуайт забрался в постель, дотянулся и задул оставшуюся свечу. Спальня погрузилась в темноту, и Дуайт некоторое время лежал, уставившись в пространство, простиравшееся по ту сторону спинки кровати. Лунный свет тронул мебель, стоящую вдоль стены, изменив ее облик, превратив кресло в скорчившегося калеку, а высокий комод – в легендарного преступника, не знающего жалости.

– Но ведь он бросил ее двадцать лет назад, – проговорил Дуайт в темноту. – Зачем он станет возвращаться?

От несправедливости происходящего у него сжалось сердце.

И вновь – видение Смока с головой в лохани, а над ним – Мокси с покрытым копотью лицом, рычащий: Кто послал тебя? КТО? ИМЯ!

Но знал ли Смок?

Дуайт ничего не знал о том, каковы обычаи Большой дороги, и это вселяло в его душу неимоверный страх.

Вскоре за окном подали голос ночные птицы, а вслед за ними – лягушки и кузнечики.

Дуайт лег на постель и положил голову на подушку. Надвинул одеяло на грудь и закрыл глаза.

Телеграмма, посланная Мокси, кроваво-красными буквами отпечаталась на поверхности потолка:

НЕ ХОРОНИТЬ!

ОНА НЕ МЕРТВА.

Я В ПУТИ.

Невидимые нити, связующие бывших влюбленных.

Дуайт уже достаточно долго всматривался в темноту, чтобы глаза его привыкли. Он уже видел, что тень в углу – это просто ночной столик Кэрол, а позади него – дверь. Тяжело дыша, он заснул, но и во сне не смог отогнать грозный образ безумного калеки, пересекающего безликий ландшафт, не имеющий никакого отношения ко времени. Там же где-то скрывался и бывший преступник… Джеймс Мокси.

Горючка Смок сидел на высоком табурете в баре, когда к нему подошел Ринальдо.

Он подозвал этого местного через весь салун, покрутив в воздухе пальцем, давая понять, что близок с волшебником и магом по имени Джеймс Мокси. Как раз перед этим Ринальдо громко рассказывал о знаменитом трюке в Абберстоне, и, что было более важно, о том, что знаменитый трюкач был здесь, в Григгсвилле, сегодня после обеда.

– Я весь день думал об этом парне. Лилиана знает, как много он для меня значит…

В баре ему внимали несколько человек, но самым внимательным слушателем был Горючка Смок. Наемный убийца сидел, опершись локтями о стойку бара, и улыбался, слушая, как этот подвыпивший маленький болтун, шатаясь от столика к столику, хвастает своей встречей с живой легендой. Вряд ли кто из завсегдатаев верил Ринальдо, но большинство вежливо улыбались. Смок дождался, когда интерес к рассказу Ринальдо у слушателей иссякнет, после чего дал ему знак.

Ринальдо, счастливый тем, что нашелся еще один слушатель, проворно подошел.

– Мы знакомы?

– Не думаю. Но мне страшно интересно узнать, как это у тебя вышло.

– Ты тоже поклонник Джеймса Мокси?

– Еще бы! Это же самый знаменитый человек на всей Большой дороге! Ты говоришь, что сегодня видел его?

Ринальдо вплеснул руками.

– Не только говорю, – сказал он, – но и клянусь, что это так.

Он улыбнулся и сел на свободный стул рядом с Горючкой Смоком.

– Я даже помог ему.

– Вот как? – недоверчиво покачал головой Смок. – И чем же такой маленький человек, как ты, мог помочь человеку-легенде?

Ринальдо гордо улыбнулся:

– Всего-навсего сообщил ему, что он в опасности.

– Удивительно!

Смок заказал для Ринальдо пива, а себе – воды.

– Расскажи побольше, – попросил он. – Как выглядит Джеймс Мокси?

Глаза Ринальдо расширились.

– Джеймс Мокси – щедрый человек, – сказал он.

– Это как?

– Он вовсе не обязан был оказывать мне честь разговором со мной, но он сделал это.

– Он специально остановился и стал с тобой беседовать?

– У меня были для него важные сведения.

– Какие?

Ринальдо поразмыслил.

– Я не уверен, что могу рассказать тебе об этом, незнакомец.

Наступила пауза – каждый отхлебнул из своего стакана.

– Хотел бы и я повидаться с ним, – проговорил наконец Горючка Смок, удрученно покачав головой. – Когда, говоришь, ты с ним виделся?

– Днем, совсем недавно.

Ринальдо задумался и уточнил:

– Часа три назад. Плюс-минус несколько минут.