Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Держась в сотне метров от берега, я уверенно шел курсом на восток. Только бы добраться до шлюза раньше, чем вышлют за мной преследователей! Казалось, спасение совсем близко, и преследователи никогда не появятся за моей спиной. Только бы горючего хватило до выхода на попутное течение. Но до восточного мыса, насколько я помнил из опыта нашей с Марией экспедиции, было еще далеко.
Воображая себя уже рядом со шлюзом, я представлял, как будет неистовствовать Кирилл, узнав о моем возвращении в Елизарово. Думал о том, как наши власти положат конец его царствованию на острове, и ученые активно займутся изучением зашлюзового мира и самого шлюза. Внезапно, в самый разгар моих фантастических размышлений, мой мотор чихнул раз, другой, потом еще, еще и окончательно заглох. Я постучал по баку для горючего, и он отозвался пустым коробочным звуком. Все! Конец моим планам и надеждам. Теперь я могу перемещаться только на веслах.
Мои силы были на исходе, и двигаться к спасительному шлюзу я мог только черепашьими темпами. Меня непременно вскоре настигнут, нужно подумать об убежище хотя бы на светлое время суток. Пройдя на веслах не больше часа, до меня, наконец, дошло, что нужно срочно избавиться от мотора. Зачем же надрываться, тянуть бесполезные теперь килограммы металла?
Подойдя ближе к берегу, где встречное течение было послабее, я принялся отвинчивать мотор. Мешало волнение, но мне все же кое-как удалось ослабить крепление и сбросить мотор с транца. Да, жаль было собственными руками топить такой чудесный мотор, притом полностью исправный и отлаженный, как часики. Но сейчас на первом плане было спасение собственной жизни.
Грести стало легче, однако суденышко мое стало менее устойчивым на волнах и в любую минуту грозило перевернуться. Я греб, напрягая последние силы, но их оставалось так мало, что движение вперед было едва заметным. Однако другого выхода не было.
Окончательно обессилев, я решил немного отдохнуть. Чтобы лодку не относило течением назад, подошел вплотную к берегу и стал искать в темноте место для причаливания. Взошли луны, ярко осветив океанский простор и берег, что существенно облегчило поиски.
Обойдя покрытую лесом скалу, я увидел за нею зеркальную гладь залива, блестящую в лунном свете, и без колебаний вошел в него. Волнения здесь не было, и можно было спокойно подыскать место для причаливания. Но причалить не удалось — все подходы к берегу были густо заросшими высокой водяной травой и манграми, населенными миллиардами насекомых. Потревоженные моим вторжением, они сплошь облепили меня, стали лезть под одежду, в глаза, нос и уши. Пришлось отойти на середину залива и завязать рот и нос просоленной потом рубахой. Только глаза оставались незащищенными, но все равно дышать и передвигаться стало легче.
Я вспомнил этот залив. Мы с Марией во время нашей экспедиции вокруг острова приняли было его за устье впадающей в океан реки, но потом решили, что это всего лишь укромная бухта.
Остатки сил покидали меня. Нужно было срочно отдохнуть — вздремнуть хоть на часок. Выйти для этого на сушу было нереально, тем более в темноте — луны еще поднялись недостаточно высоко над горизонтом. Можно было бы прилечь на дно лодки, но у меня не было якоря, чтобы воспрепятствовать течению, которое могло вынести меня в океан. Впрочем, течение здесь не ощущалось, и можно было спать без опасения проснуться в открытом океане. Я решил поглубже войти в залив и рискнуть прилечь, ибо глаза мои слипались, и я готов был уснуть где угодно, хоть в самой воде.
Пройдя по излучинам до тупика, я, наконец, лег на дно лодки, остававшейся в свободном дрейфе. Простирающийся надо мной звездный купол завораживал мой взгляд, и мерное покачивание лодки убаюкало меня так быстро, что я уснул, даже не заметив как.
Проснулся с рассветом — солнце едва взошло, но светило ослепительно ярко. Над водой стелился белесый утренний туман. Он быстро оседал на берег в виде росы, и висящая в воздухе дымка таяла на глазах, становясь все более прозрачной и постепенно растворяясь в прохладном воздухе. Я продрог от ночного холода и сидя принялся разминать мышцы рук и шеи.
Заметив, что за остаток ночи мою лодку отнесло до самого выхода в открытый океан, я сделал вывод, что несмотря на кажущееся спокойствие, здесь все же существует некоторое течение. Это еще не было гарантией того, что где-то в залив впадает река. Вполне возможно, меня снесло начинающимся отливом.
Требовалось продумать план действий в сложившейся ситуации. Однако мешало остро нарастающее чувство голода и внезапно пробудившаяся жажда. Леонид на прощанье сказал, что в носовой части лодки оставил для меня немного еды и пресной воды. Действительно, там лежали двухлитровая пластиковая бутыль с водой и завернутые в камуфляжную бандану лепешка, несколько вареных яиц, помидор и два крупных огурца.
Позавтракав парой яиц, куском лепешки и огурцом, я завернул остатки продовольствия в ту же бандану и положил на прежнее место. С наслаждением выпил почти половину содержимого бутыли. Хотелось пить еще, но пресную воду следовало экономить. Кто знает, когда я смогу пополнить ее запас?
Утолив голод и жажду, я стал осматривать ближайшие окрестности. Водоплавающие птицы с аппетитом поедали выброшенную мной яичную скорлупу и, гогоча, плавали вокруг лодки в ожидании дополнительной порции. К сожалению, предложить им было больше нечего.
Сориентировав лодку кормой к океану, я, сидя на кормовой банке, с любопытством озирался по сторонам. Слева громоздились покрытые лесом горы, справа возвышались небольшие сопки с пологими склонами, тоже сплошь покрытые густой растительностью. Впереди по левую сторону виднелся высокий пик со снежной вершиной. Его правый склон постепенно переходил в седловину и затем — в более низкий пик. По седловине вниз стекал огромный водопад, и его нижняя часть тонула в яркой зелени леса. Однако присмотревшись к тому, что я принял было за водопад, стало понятно, что это стекающий в долину молочный утренний туман.
Я четко помнил, что шлюз находится на южном берегу острова. По всей вероятности, это где-то за седловиной. Но как выбраться на берег и перевалить через эту самую седловину? Если на нее взобраться, то оттуда должен быть виден и
