шляпу мою широкополую, думаю, она Вам лишней не будет. Теперь выслушайте меня, не перебивая. Дальше будете действовать самостоятельно.

— Я готов, Лёнечка, — сказал я, пристегнув к поясу топорик и нож.

— Часы и зажигалку не забудьте. Возьмите и мою в придачу — огонь всегда может понадобиться. Теперь слушайте мое напутствие.

Сосредоточенно глядя ему в глаза, я старался быть предельно внимательным, чтобы не упустить ни единого слова.

— Так вот, помните тропинку, по которой Вы с Марией поднялись сюда, когда сошли с катера по прибытии?

— Помню, что вела она прямо к порогу…

— Вот-вот, — скороговоркой затараторил Леня. — Сойдете по ней к воде. Справа в зарослях привязана небольшая лодчонка. Надувная. С мотором. Правда, в баке маловато горючего. Я незаметно пронес, сколько смог. В пивной баклаге. В носовой части найдете немного еды и бутыль с пресной водой. Если все пойдет по плану, Вам этого хватит, чтобы добраться до шлюза. Швартовочный линь просто дернете за конец, и узел развяжется. Как можно тише, на веслах, выйдете в открытый океан и возьмете курс направо, на восток. Мотор запустите, когда пройдете второй отрог. Оттуда его в деревне не услышат. Океан не очень спокоен — дует северный ветер, будет гнать Вас к берегу. Держитесь от него на расстоянии метров сто или двести. Рифов и шхер на этом участке нет. Горючего Вам до шлюза не хватит, но постарайтесь дотянуть до восточной оконечности острова. Дальше, когда повернете к западу, океанское течение бесплатно донесет Вас до подъема к шлюзу. Берег Вы в том месте знаете.

— А если погоня?

— До утра вряд ли обнаружат Ваше исчезновение, а лодки хватятся еще позже. За это время Вы должны успеть добраться до шлюза. А погоню могут выслать только по морю — Вам вслед. Через остров не пройдут. Прислушивайтесь — услышите за кормой мотор, постарайтесь где-нибудь укрыться в скалах или зарослях. Таких мест на южном берегу предостаточно. Вы все поняли? Вопросы имеются?

— Конечно. Почему ты не уйдешь со мной? Вдвоем это легче. Зачем тебе этот мерзавец Кирилл?

— А жена? А дочь? Он же тогда угробит их!

Снаружи донесся собачий лай.

— Тсс… — Леонид приложил палец к губам. — Я выйду — посмотрю, что там побеспокоило пса. Если что, притворитесь, будто Вы спите. Только бы не Олег вернулся…

Он вышел, а я улегся на кровать, прикрылся курткой и, прищурив глаза, напряженно наблюдал за дверью. Обойдя ближайшие окрестности, Леонид вскоре вернулся.

— Там все спокойно. Очевидно, пес услышал какого-то зверя в кустах. Поднимайтесь, пойдем тихонько.

Леонид говорил спокойно, но в его голосе и в каждом жесте чувствовалось огромное напряжение. Мое сердце колотилось так, словно готово было выпрыгнуть наружу. Мы вышли из помещения, и я в нерешительности остановился.

— А собака эта не нападет?

— Нет. Успокойтесь. Она надежно привязана.

Я не мог удержаться, чтобы не спросить:

— Почему ты так Олега испугался?

— Потому что он тоже страшный человек. У владыки от закона скрывается, тяжкое преступление совершил.

— А ты как в их компании оказался?

— На бизнесе прогорел, без жилья остался. Владыка приютил меня с семьей, работу и хату дал. Этим и купил.

— А как с ним Мария связалась? — полюбопытствовал я напоследок.

— Вы что, сами не знаете? Она в депрессию впала — муж оставил. Стала брошенкой, отчаялась. Владыка помог ей почувствовать себя кому-то нужной, работу дал, — он замолчал и вернулся к делу первостепенной важности. — Все, Артем Тимофеич. Времени больше нет. Идите осторожно, ступайте как можно тише. С Богом!

— Ну, спасибо, Лёнечка. Удачи тебе и благополучия.

— Вы вернетесь, Артем Тимофеич? — спросил он дрожащим голосом.

— Непременно. С представителями властей, учеными и милицией. Пока, дорогой мой спаситель. До встречи!

Леонид удержал меня за плечо.

— Погодите минутку. Пожалуйста, огрейте меня на прощанье вот этой дубинкой по голове, да посильнее, не бойтесь.

— Зачем? — искренне удивился я.

— Чтоб отвести от меня подозрение.

Он сунул мне в руки увесистую палку и повернулся затылком.

— Ну, смелее! Да со всей силы!

— Убью ведь…

— Нет, я выдержу. Давайте, на счет три. Раз! Два! Три!

Я ударил его дубинкой наотмашь, и Лёня со стоном повалился на землю. На лице я ощутил капли какой-то жидкости и, вытерев их рукой, при свете звезд увидел, что это Лёнина кровь.

— Отлично… — прошептал он, зажимая рану пальцами. — Теперь идите… прошу вас… скорее…

Спускаясь по тропинке, я слышал позади себя лай собаки, но когда я оказался у берега, он стих. Как и говорил Лёня, справа росло кудрявое дерево, наклонившееся к самой воде. Среди опущенных в нее ветвей к стволу была привязана одноместная надувная лодочка с довольно-таки мощным мотором на корме. Усевшись на банку, я дернул за конец швартова и, подобрав его, оттолкнулся веслом от берега.

В гавани царила полная тишина. Слышался только ласковый плеск волн да шум ночного бриза в листве прибрежной растительности. Казалось, стук моего сердца слышен не только на берегу, но и наверху, в деревне. Был отлив, и течение само выносило меня в океан. Я только иногда работал веслами, чтобы не наскочить на прибрежные камни.

Из-за утеса донесся мерный шум прибоя, и я понял, что доплыл до океана. Пройдя мимо черного утеса, оказался в открытом океане. Ночь была безлунной, но небо было сплошь усеяно звездами, яркими и крупными, словно кто-то щедрой рукой разбросал по нему тлеющие угли и серебряные монеты. При свете звезд я отчетливо видел очертания берега и торчащие из воды одинокие громады скал. Днем все это выглядело совершенно иначе.

Я налег на весла, чтобы поскорее уйти от деревни и запустить мотор. Дул свежий ветер, прижимавший меня к берегу, и я все время вынужден был ему противодействовать, загребая правым веслом. Вокруг беспорядочно ходили гривастые волны, швыряя мое суденышко, как игрушку. Несколько раз мне казалось, что лодка опрокинется, но она упрямо держалась на плаву.

Казалось, что прошло не меньше часа, как я вышел в океан. Но двигался я очень медленно — только-только миновал первый отрог. До второго еще грести да грести, а я уже изнемогал от усталости. Как видно, сказывался возраст. Подмывало запустить мотор, чтобы отдохнуть, наконец. Но страх быть обнаруженным переборол усталость, и я с удвоенной силой налег на весла.

Казалось, мне никогда не дойти до второго отрога. Я греб и греб, а он словно удалялся, испытывая мою выносливость. Наконец он оказался у меня на траверзе. Пройдя для верности еще метров пятьдесят, я оставил весла и дернул ручку стартера. Мотор завелся с