— Я? Тебя предала? Артемушка, мне обидно. Ведь я всю себя подчинила тебе, жила это время исключительно для тебя, а ты…

— Ты за моей спиной посвятила в нашу тайну этого жестокого человека! Он теперь жаждет абсолютной власти и надо мной, и над тобой, и надо всем этим щедрым, гостеприимным миром. Думает, что уже сорвал самый крупный куш в истории. Ему теперь мало здесь жить со своей сектой, как он говорит, по заповедям, так он и связь с Землей хочет под контроль заполучить! Нет уж! Если я выберусь отсюда живым, здесь будут править бал ученые и наши власти.

— Артем, успокойся, прошу тебя. Пойми, владыка заботится не о себе, а о всей пастве. О детях и стариках. Хочет, чтобы здесь как можно скорее заработали школа, больница и все остальное. Ты не сможешь обеспечить пропуск нужного количества людей и грузов. Скажи уж ему код, и он оставит тебя в покое — ведь ты у него самый почитаемый человек.

— Нет, не оставит. Как только он получит контроль над шлюзом, он тут же убьет меня.

На ее лице отобразился явный испуг, и она отпрянула.

— Господи милосердный! Что ты такое говоришь, Артем?! Страшись Господа. Это владыка-то тебя убьет? Подумай, зачем ему это?

— А чтобы я не привел сюда представителей властей и ученых, чтобы остаться монополистом на шлюз и все, что с ним связано! Теперь до тебя дошло, наконец?

— Никогда! Слышишь, никогда владыка не сделает ничего подобного! Он святой человек и живет по заповедям. А там сказано «не убей».

— Для такой личности это не аргумент. Он найдет оправдание любому преступлению. За время войны в Афганистане его психика была многократно травмирована и претерпела необратимые изменения. Ему нельзя доверять.

Мария кинулась ко мне на шею, и ее тело затряслось от рыданий. Я млел от близости ее тела и нежно гладил ее роскошные волосы. Ощутив под рукой металлическую шпильку, я вдруг онемел от неожиданно вспыхнувшей в моем мозгу идеи. Меня словно электрическим током ударило. Ага! Да этой шпилькой можно попытаться открыть замок наручников! Я читал об этом в книгах, видел такое в фильмах, но сам не пробовал. Да я и наручников-то вблизи не видел, только в кино. Смогу ли, нет ли, но попробовать нужно. Надо использовать все шансы. Тихо, чтобы Мария ничего не почувствовала, я вытащил длинную шпильку и зажал в кулак.

— Марийка, помоги мне сбежать отсюда… Пожалуйста, моя родная.

Мария отстранилась.

— Артемушка, милый… — она было осеклась, но видя, что я не обратил на это слово внимания, продолжила. — Я не смогу тебе помочь в этом при всем желании. Утром придет владыка, и я, будучи между Вами посредницей, постараюсь найти какой-то компромисс. Обещаю.

Она встала и пошла к выходу. У двери ее прическа распалась, и темные тяжелые волосы беззвучно упали ей на плечи. Она остановилась, посмотрела на меня, и на ее лице полыхнула нежная, такая женственная прощальная улыбка. Казалось, от нее даже в комнате посветлело. Постояв несколько секунд, Мария вышла, и мне было неописуемо приятно слышать мягкий звук ее удаляющихся шагов.

Вошел Олег и, внимательно осмотрев мою спальню, уменьшил огонь керосиновой лампы до минимума. Щупая в кармане Мариину шпильку, я со страхом думал: «Только бы этот тип не вздумал меня обыскивать! Поскорее бы ушел!» Окинув меня напоследок волчьим взглядом, он наконец удалился.

За дверью послышались приглушенные голоса. Говорили Олег и Леонид, но о чем, разобрать было невозможно. Потом все стихло. Слышны были только редкие крики ночных птиц да забористые трели еще не уснувших насекомых.

XVII

Чтобы внезапно вошедший в комнату не мог видеть, чем я занимаюсь, я уселся на кровать спиной ко входу и, достав шпильку, попытался открыть замок наручника. Но тщетно. Кончик беспомощно царапал по твердому металлу. Только один раз мне удалось задеть какой-то механизм, что также не дало желаемого результата. Я чувствовал, что устал и не способен довести дело до конца. Нужно хоть немного поспать, а потом продолжить попытки освободиться от проклятого браслета. Повалившись на кровать, я тут же уснул, несмотря на тревожное состояние.

Проснулся я оттого, что кто-то мне зажал рот. Открыв глаза, я увидел перед собой в полумраке лицо Леонида. Зажимая мне рот, он одновременно приставил к губам указательный палец.

— Артем Тимофеич… тихо… Тихо, пожалуйста. Я пришел помочь Вам, — произнес он еле слышным шепотом.

Он убрал руку с моего рта, чтобы я мог говорить.

— Чем? Чем ты можешь мне помочь? — спросил я, не веря в собственную удачу.

— Тихо, пожалуйста. Шепотком говорите. Я помогу Вам уйти отсюда.

— Каким образом? Куда? — спросил я, безнадежно махнув рукой.

— Минутку. Сейчас я попытаюсь расстегнуть Ваш браслет.

Он достал из кармана женскую приколку для волос, сунул ее кончик в отверстие для ключа, сделал несколько движений и надавил на что-то внутри. Неожиданно приколка, треснув, разломилась надвое.

— Твою мать! — выругался он, ища в постели обломки. — Но ничего, этим обломком тоже можно попытаться открыть.

Однако обломок был слишком короток, и у Лёни ничего не получалось. Он с остервенением ковырял в замке, но безуспешно.

— Нет, зараза, короткий. Что бы такое придумать? — нервно сказал он, отчаянно пытаясь найти выход из создавшегося положения. — Посмотрим на столе, быть может, там ненароком что-нибудь такое завалялось.

— Лёня, а вот это не подойдет?

Я протянул ему Мариину шпильку. Он тут же схватил ее и, рассмотрев в тусклом свете керосиновой лампы, прошептал:

— Артем Тимофеич, да это же то, что доктор прописал!

— Я уже пробовал ею открыть — ничего не получилось.

— А у меня сейчас получится. Я же механик и знаю, как этот замок устроен. Вот, смотрите.

Леонид сдавил кончик шпильки зубами и чуточку изогнул, потом еще немного.

— Пожалуй, годится.

Сунув импровизированный крючок в отверстие, он ковырнул им раз, другой, потом еще и еще. Я уж было подумал, что у него, как недавно у меня, тоже ничего не получится, но в это время замок щелкнул, и дужка наручника мягко отошла. Освободив затекшую руку, я покрутил кистью, чтобы немного размять.

— Так. Полдела сделано, — удовлетворенно сказал Леонид. — Пускай эта шпилька валяется здесь, чтобы владыка подумал, будто Вы самостоятельно освободились. Правда, он дотошный, настойчивый и беспощадный. Страшный человек.

Я кивнул в знак согласия и уже раскрыл рот, чтобы спросить, почему он служит такому негодяю. Но Лёня перебил меня.

— Артем Тимофеич, у нас очень мало времени. Пожалуйста, возьмите свои вещи со стола. И