Мария разложила еду. Я потянулся было за своей порцией, но она деликатно удержала мою руку. Кирилл благословил ястие-питие, и все принялись жевать.

— Изумительный хлеб, — сказал я, с удовольствием откусывая кусок ароматной лепешки.

— Это наши женщины испекли. На дровах из розового дерева, как мы его назвать успели. В тандыре. Его недавно печники паствы построили, — пояснила Мария. — Пахнет?

— Великолепно пахнет. Думаю, мне вредно такие есть — объесться можно.

— А ты следи за собой, не ешь досыта. Минут через десять-пятнадцать голод пройдет.

— Я знаю, Марийка. Лучше скажи, что это за мясо, такое нежное и сочное?

— Местная козлятина, — вмешался Кирилл. — Экологически чистая. Безукоризненно.

По окончании пиршества Мария занялась уборкой. Олег ей помогал, а мне Кирилл предложил сходить за свежей водой, так как Мария успела ему сказать, что здесь неподалеку протекает небольшая речушка. Лёня пожелал составить нам компанию, и мы охотно согласились.

Он принес с катера две полиэтиленовые канистры и собрался было вылить из них воду, но Кирилл остановил его.

— Не понимаю, зачем тащить воду к воде? Чтобы набрать свежей, все равно придется освободить емкости.

— Нет, Лёня. Всяко может быть. Не забывай, что мы находимся в незнакомом и диком месте. А если там вода окажется грязной или, скажем, соленой? Непригодной для питья, одним словом? Что тогда? До самой деревни от жажды мучиться? А жара — сам видишь какая. Никогда нельзя выбрасывать старое, пока не обретешь нового. Это армейское у меня.

Но вода в реке оказалась, как и в прошлый раз, чистой и удивительно холодной. Мы поднялись немного вдоль берега вверх от устья. Кирилл снял бандану и, прополоснув в воде, сложил ее в виде кулька. Зачерпнув им порцию воды, сделал несколько глотков.

— Отличная вода. Лучше, чем на любом земном курорте. Освобождай, Лёня, канистры — наберем здесь.

Кирилл и Лёня взяли по запотевшей канистре, и мы пошли обратно вдоль пляжа. Солнце пекло нам спины, плечи и головы, пот насквозь пропитал одежду и выцветшие банданы.

— Давайте нести по очереди, что ли, — предложил я. — Мне неудобно идти с пустыми руками, когда у Вас по десять килограмм воды. Я подменять Вас буду, когда устанете.

— Нет, Артем Тимофеич. Вы значительно старше меня. А Лёня совсем молодой. По законам нашей паствы к старшим нужно относиться с почтением, с уважением. Да и нести тут, собственно, всего ничего.

Пройдя полдороги, мы остановились передохнуть в тени одинокой пальмы. С моря дул дневной бриз. Лёня сбросил штормовку, подставляя потное тело легкому прохладному ветру.

— Окунемся, что ли? — предложил Кирилл, раздеваясь.

Я согласился и тоже разделся. А Лёня плюхнулся в океан прямо в джинсах, проплыл немного и, выйдя на песок, сунул мокрые ноги в кроссовки и побежал в тень. Мы с Кириллом отплыли от берега на несколько метров и начали барахтаться, наслаждаясь прохладой.

— Что-то Лёня сегодня не в духе, — сказал Кирилл, отфыркиваясь. — И джинсы почему-то не снял.

— Думаю, чтоб жара не так досаждала. В мокром оно прохладнее.

Но я-то знал — он не хочет, чтобы Кирилл заметил следы нападения спрута, и прячет их под брюками. Воспоминание об этом инциденте заставило меня содрогнуться. Ведь подобная тварь может напасть на нас прямо сейчас, в воде, а здесь от нее защиты практически никакой.

Выйдя из океана, мы поспешили в тень и, не обсохнув начали одеваться. Наклонившись, чтобы зашнуровать кроссовки, я увидел в песке батавскую слезку, потом другую, за ней еще и еще.

— Что Вы там собираете, Артем Тимофеич, — поинтересовался Кирилл.

— Батавские слезки. Помните, я Вам показывал?

— Помню. Дойдем до катера — молодежи покажите и расскажите о них, что знаете. Для общего развития.

Готовый к отплытию катер спокойно покачивался на воде, а Олег и Мария, сидя в тени, о чем-то беседовали.

— Наконец-то, — сказала Мария. — Мы с Олегом уже волноваться начали. Думали, с Вами случилось что.

— Типун тебе на язык, — сказал я. — Пусть Лёня с Олегом погрузят канистры, а потом я кое-что покажу.

— Сначала водички дайте, — попросил Олег.

Лёня молча протянул ему канистру.

— На, пей.

Мария взяла из рук Кирилла вторую и, отвинтив крышку, начала жадно хлебать большими глотками.

— Вода — что надо, — сказал Олег, вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Теперь покажите, Артем Тимофеич, молодежи Ваш опыт с этими, батавскими слезками, — попросил Кирилл.

Оба молодых человека с удивлением наблюдали, как сверхтвердые «слезки», выдерживающие тяжелые удары камня, с легкостью рассыпались в пыль при обламывании тонкого как волосинка хвостика, и сами проделывали этот опыт, пока не закончился запас набранных мной «слезок». Мария с удовольствием разъяснила им физические основы этого явления и высказала возможное происхождение «слезок» на этом пляже.

XVI

Мы вошли в узкий пролив и, обойдя открывшуюся перед нами скалу, неожиданно оказались в тихой просторной гавани, отгороженной от океана густо оплетенными плющом высокими утесами с пальмами на вершинах. Вдоль правого берега, впадающей в гавань, небольшой речки стояли крытые пальмовыми листьями новенькие мазанки, к которым примыкали аккуратные огородные участки. Оттуда, со стороны деревни, ветер доносил запахи человеческого жилья: дыма, свежеиспеченного хлеба, вареного мяса, жареной рыбы и домашнего скота. Изредка слышались отдаленное мычание коров, блеяние овец и лай собак.

Двое молодых парней спустились к месту, где мы причалили, в сопровождении большого короткошерстого пса и помогли Лёне закрепить швартовочный канат. С трудом разминая закостеневшие суставы, мы с Марией оставили катер. Увидев меня, пес незлобно залаял. Олег раздраженно цыкнул на него, и он, виновато опустив голову, улегся в тени большого камня, откуда, положив голову на лапы, стал пристально наблюдать за мной.

Мария повела меня на широкую террасу в тень могучих деревьев, где было сооружено несколько беседок для отдыха и работы в условиях экваториального зноя. Кирилл остался с мужчинами, отдавая какие-то распоряжения.

— Пойдем, я заодно покажу тебе здешний туалет, — сказала она.

Туалет представлял собой дощатое сооружение, разделенное на две половины: женскую и мужскую. От текущего неподалеку ручья по канавке в туалет поступала вода, непрерывно смывающая нечистоты и уносящая их вниз, в естественный колодец, промытый водой за многие годы. Над канавкой было сооружено несколько чисто вымытых деревянных сидений, а под потолком — подвешены снопы ароматных трав, так что никаких неприятных запахов в туалете не было. Для мытья рук в углу на полке стоял бочонок с водой, в который был вмонтирован бамбуковый краник с деревянной пробкой. Использованная вода отводилась от рукомойника по канавке в общий колодец.

Вымыв руки