Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бросив конвульсивно подергивающееся щупальце, я осмотрел Лёнину голень. Присоски оставили на ней два ряда багровых кружков. Некоторые из них были с язвами в центре, а вокруг краснели мелкие следы от коготков.
— Ты как, идти сможешь?
— Думаю, да… Хоть и ноги почти не чувствую. Замлела…
— Это от сдавливания. Она же как в тисках побывала. Вставай, походи немного, кровь разгони.
Лёня встал и, подойдя к обрубку, ногой спихнул его в воду. Банка с наживкой валялась на уступе, и личинки расползались в разные стороны.
— Хорошая удочка — надо бы достать как-то, — сказал я, глядя как она спокойно покачивается на волнах.
— Да Бог с ней, Артем Тимофеич, пусть океану достанется.
— Как нога? Болит?
— Немного. Замлелая еще. Вот только раны саднят.
— Сейчас спустимся к реке, промоем твои раны. Потом я тебя в елизаровскую больницу отведу, в травматологию. Пусть обработают как следует.
— Нет, Артем Тимофеич. Промою — и все. Мне еще владыку в деревню везти.
— Ах ты, Боже мой! Он поймет, человек ведь.
— Артем Тимофеич, я вообще не хотел бы, чтобы он узнал о случившемся. От него чего угодно ожидать можно…
Леня осекся на полуслове, и я не стал у него ничего выспрашивать. Как-нибудь потом по охотке расскажет.
Перейдя кладку, мы спустились к реке. Лёня промыл раны, и мы пошли по тропинке вверх, к лагерю.
— Как хорошо после промывки. Просто чувствую, как заживает, — сказал Леня и посмотрел на меня с благодарностью. Спасибо Вам, Артем Тимофеич. Если бы не Вы…
— Ладно, ладно. Хватит. Ты бы поступил точно так же на моем месте.
— Артем Тимофеич, Вы все-таки божий человек. Не зря ведь оказались рядом, когда я в такую беду попал. Это Господь прислал Вас ко мне в час испытания смертным страхом. Я должник Ваш…
— Хватит, я сказал! Не хочу больше слушать!
Лёня послушно замолчал. А когда мы подошли к ближайшей мазанке, сказал:
— Еще раз Вам спасибо великое. До встречи. Пока вокруг людей нет, я джинсы надену. Чтобы мне ненужных вопросов не задавали, о ранах не спрашивали.
Леня ушел переодеваться, а я поднялся ко входу в пещеру. Не успел я к ней приблизиться, как мне навстречу вышел Кирилл в сопровождении Марии.
— Артем Тимофеич, наконец-то! Искренне рад Вас видеть у порога построенного Вами лагеря. Дай Вам Бог за это здоровьица и удачи.
— Ты как, проголодался? — поинтересовалась Мария.
— Нет пока. Я, наверное, пойду. Дойду до дома, к тому времени и проголодаюсь. Так что не беспокойся, ты же знаешь, там есть что покушать.
В наш диалог вмешался Кирилл:
— Вы что, серьезно домой? В Елизарово? Вот те на! А я собираюсь повезти Вас в нашу вторую деревню. Там строительство полным ходом идет — увидите. В кои-то веки Вы к нам выбрались, и сразу домой! Нет уж, поедемте с нами. Думаю, там все обрадуются.
— Ну, тут у людей работа кипит, а я без дела слоняюсь. Неудобно как-то время у Вас отнимать.
— Еще чего! Вы для нашей паствы свою работу давно уже сделали. Да какую работу! Благодаря Вам мы живем в этом щедром краю и Господа славим. Пойдемте-пойдемте, домой успеете.
— Поедем, Артем. Катер уже готов к отплытию. Вот найду сейчас нашего механика, и сразу отчаливаем, — вмешалась Мария. — Кстати, ты не видел тут его: высокий блондин, сероглазый, лет тридцати на вид?
— По-моему, видел. Вон к той мазанке только что прошел такой парень.
XV
Как всегда в это время суток, стояла палящая жара. Но на катере, лихо несущемся по волнам, она не ощущалась, и только когда по какой-либо причине Лёня сбавлял скорость, солнце тут же начинало жечь, как в аду.
Я сразу узнал свой катер, едва увидев его издали. Но он уже не блистал новизной, как раньше. Баллоны сверху посветлели от солнца, краска на моторе потрескалась и кое-где облупилась, обнажив блестящий металл. Ветровое стекло было во многих местах поцарапано, а сиденья — не так давно заново выкрашены свежей краской. Но мотор работал безукоризненно, чувствовалось, что за его состоянием следит опытный профессионал.
Начался отлив, и Лёне приходилось все время брать поправку на течение. Хочу честно сказать: он мастерски справлялся со своими обязанностями. Не то, что когда-то я.
Рядом с Лёней сидел Олег — коренастый брюнет среднего роста с пышной шевелюрой. Как видно, он очень рано сегодня встал, потому что все время дремал и в разговорах почти не участвовал. На второй скамье сидели мы с Марией и, перекрикивая рев мотора, комментировали все, что видели: проносящиеся слева громады скал, ярко-желтые пляжи, пальмы, кусты, деревья, каменистые утесы, лежащих на них ластоногих и тучи разноголосых птиц. Вспоминали нашу разведывательную экспедицию. Как и в прошлый раз, к нам пристроились дельфины и весело играли у самого борта.
Через пару часов после отплытия Кирилл, пошатываясь на затекших ногах, встал и, хватаясь за спинки сидений, добрался до водителя. Тот, сбавив обороты мотора, чтобы священнику не пришлось надрывать голос, вопросительно посмотрел на него.
— Теперь не худо бы перекусить и заодно кости замлевшие размять, — сказал Кирилл. — Да и по естественным надобностям, думаю, всем нужно.
Идя на малой скорости, Лёня повернул к берегу. Это было то самое место, где, возможно, произошла предполагаемая катастрофа, погубившая когда-то весь экипаж неведомой нам экспедиции. Чтобы укрыть катер от океанских волн, Леня вошел в небольшой залив и пришвартовал его к массивному камню на крутом утесе.
— Не понял, — сказал Кирилл. — Здесь трудно по уступам карабкаться. Давай к пляжу — вон за тем островком.
— Нет, отче, там нельзя.
— Это еще почему?
— Сейчас в самом разгаре отлив — можем надолго на песок сесть. А катер груженый, тяжелый — впятером не спихнуть. Уж лучше на утес взобраться. Он и судно от волн прикроет, пока мы обедать будем, и на плаву оно все время останется.
— Верно, — поддержал я. — Когда-то мы с Марией чуть не застряли по этой причине. Леня, я вижу, моряк опытный, знает, что к чему.
— Да, да, — подтвердила Мария. — Был такой случай. Лучше по камню взлезть, чем потом сутки тут кукарекать. Следующий прилив только к вечеру начнется, а ночью плыть небезопасно.
Выйдя на берег, мы размяли суставы и собрались в тени дерева с большими глянцевыми листьями и колючими бордовыми плодами величиной с грецкий орех.
