с сожалением вздохнула.

— Первым долгом нужно построить для всех жилье, медпункт, школу и, конечно же, храм, — добавила она.

Солнце на востоке уже поднялось над синей кромкой леса и начало припекать грудь, темя и плечи. Было тягостно видеть, как незнакомые мне люди вторгаются в первозданную природу, словно нож в живую плоть. Не знаю, зачем было соглашаться идти с Марией в лагерь, но решение принято — возвращаться как-то неудобно.

Легкий ветерок, поднимая облачка пыли, шелестел в высокой траве, которая совсем недавно была зеленой, шелковистой и сочной, а теперь совершенно высохла и пожелтела под горячим экваториальным солнцем. Дождя не было около месяца. Стоило лишь чиркнуть спичкой, и она вспыхнула бы, как порох. Ночной бриз уже стих, дневной не успел подуть, и ветер налетал едва заметными порывами, постоянно меняя направление, покачивая над пересохшей травой пушистые головки, колючие шишки и большие ветвистые колосья, подхватывая и разнося разномастные семена в виде белых парашютиков, рыжеватых бабочек и светло-коричневых зернышек с белесыми распушенными хвостиками. Местами из желтой травы вызирали редкие лиловые и ярко-желтые цветы, такие же сухие и колючие, как наши бессмертники. Докучали всевозможные насекомые, налетая то спереди, то сзади, иногда зависая перед самым лицом.

Мария остановилась и ласково посмотрела мне в глаза.

— Дай воды глоток, а то в горле першит от жары и пыли.

Я повернулся к ней спиной.

— Вынь из рюкзака баклажку. Увидела?

— Да. Вот она.

Мария попыталась отвинтить крышку, но потные пальцы беспомощно скользили по ее поверхности. Наконец она поддалась, и полиэтиленовая бутыль чмыхнула выпущенным газом. Сделав несколько жадных глотков, Мария, со смаком ухнув, протянула ее мне. Утолив жажду, я вернул ей оставшуюся воду.

— На, сунь на место.

В траве что-то зашелестело, и на дорогу выскользнула полутораметровая змея. Мария в ужасе кинулась ко мне и тесно прижалась к груди, но рептилия не обратила на нас никакого внимания и, блеснув серебристо-серой чешуей, со скоростью молнии пересекла дорогу и скрылась в траве на противоположной стороне.

— Ужас! Такая длиннющая. У меня сердце в пятки ушло, и мурашки по коже поползли. Клянусь, чуть не уписялась со страху.

— Конечно, страшно. Но лучше в таких случаях не шарахаться. Кто знает, как она расценит твое шараханье. Может подумать, что ты ей угрожаешь, и напасть.

— Все здесь хорошо, но всякие змеи, пауки, скорпионы… Как подумаю, так и млею от страха.

До спуска в лагерь шли молча. В ломкой траве стрекотали, щелкали и скрежетали насекомые, щебетали и насвистывали птицы, шелестели рептилии и грызуны. Мария время от времени оглядывалась и озаряла меня свей нежной улыбкой.

Вскоре мы подошли к спуску, ведущему в лагерь, откуда были слышны человеческие голоса, столь непривычные для меня в этой необжитой местности, а также звуки молотков, топоров и пил. Где-то внизу работали люди.

— Интересно, что они там рубят и пилят?

— Артем, дорогой, ты так давно сюда не приходил… Никак не мог смириться с тем, что уступил нашей пастве монополию на этот мир. И напрасно. Тут все преобразилось до неузнаваемости — увидишь.

В правдивости этих слов я убедился, как только мы спустились на террасу у лагеря и оставили в тени рюкзаки. Немного ниже, в роще, где я когда-то впервые раскинул палатку, стояло несколько мазанок с каменными дымоходами, крытых пальмовыми листьями. Четверо мужчин трудились над сооружением еще одной, тщательно укладывая саман, а немного ближе ко мне женщина ногами месила для самана глину, время от времени добавляя в нее пальмовых листьев и навозной жижи. Другая в это время лопатой загружала готовую смесь в деревянные формы, немного утрамбовывала и ставила на солнце для просушки.

Увидев нас, все на минуту приостановили работу и с поклоном поздоровались:

— Здравствуйте! Добро пожаловать!

— Здравствуйте! Бог на помощь! — ответил я, а Мария молча помахала им рукой. — Откуда Вы тут среди камней глину берете?

— Там, наверху, есть озеро с глинистыми берегами, — ответила женщина, которая заполняла формы. — А рядом на лугу козьего навоза полно. Добавляем в глину для крепости.

— Но лучше — птичий помет, — дополнила месильщица глины. — С ним лампач как бетон затвердевает. У моря на скалах его залежи. Только отковыривать трудно, да потом еще размачивать.

— Лампач? А что это?

— Да вот эти глиноблоки, Артем Тимофеич. Саманом их еще называют.

Между мазанками сновало несколько детей. Стесняясь меня, они спрятались в кустах и с любопытством из-за них выглядывали. Как жаль, что я не догадался прихватить для них хотя бы по конфетке!

Кивком головы Мария пригласила меня пройти вниз, к реке. Пройдя сквозь заросли, я увидел перекинутый на другой берег деревянный мостик. По сути это была кладка из бревен, устланная поперечными досками, по обе стороны которой возвышались бамбуковые перила. И перила, и настил еще не успевшие обветриться, белели на фоне серых береговых скал и шумящей синевы воды.

— Даже мостик соорудили! — удивился я. — И такой прочный. Ну, молодцы.

— На прошлой неделе закончили. Теперь можно спокойно ходить на тот берег. Наши женщины оттуда птичий помет на тачках возят. Для стройки. А мужчины в свободное от работы время рыбку ловят. Одного улова обычно на всю деревню хватает.

— Интересно, Кирилл привез сюда сотни три народу, а я сейчас видел не больше десятка. Где же остальные?

Мария махнула рукой вглубь леса.

— В основном, на той стороне острова. Там и пещера есть, еще более удобная, чем здесь, и огороды, и приличную деревню строят. Скоро храм возведут, потом школу и медпункт. Так что жизнь нашей паствы здесь, как видишь, вовсю кипит.

— Пойдем на ту сторону реки, — предложил я. — Хочу Ваш мост обновить.

— Иди, наверное, один, а я схожу в лагерь. Там наши женщины еду готовят — помогу, если надо. Долго не загуливайся. Часа через два обедать будем.

— Вольному воля. В лагерь, так в лагерь. А я немного поброжу среди скал.

— В лес, смотри, не углубляйся — опасно в одиночку. Говорят, на том берегу опасные звери есть.

— Это ты-то меня предостерегаешь? — я засмеялся. — Да при мне всегда мои верные друзья: боевой нож и топорик.

— Все равно опасно одному там ходить. Тут уже бывали неприятности. Слава Богу, особо никто не пострадал.

— Не переживай. Со мной ничего не случится.

Мария повернула обратно, а я пошел по мосту на противоположный берег речки. Кладка была сделана профессионально. Со стороны правого берега бревна лежали на широкой площадке и были прочно закреплены в скальном грунте кольями. На левом берегу естественной площадки не было, и люди Кирилла то ли кирками