– А вам известен этот юноша? – спросила Ольга, подходя ближе к нотариусу.

Это был полный мужчина лет тридцати пяти, чье обрюзгшее лицо выдавало пристрастие к обильной еде и питью. Ей было безумно неприятно находиться рядом с ним, но другого решения она не видела. Освободиться, нужно было освободиться. Николай Алексеевич чуть напрягся, но все же ответил.

– Насколько мне известно, супруг ваш еще во время первого брака содержал в городе одну особу – Анну Ефремову. Так вот Иван – ее сын. Юноше сейчас должно быть лет около пятнадцати. В завещании указано, где он живет и как его найти.

– А как давно Павел Григорьевич составил это завещание?

– Год назад, незадолго до вашей свадьбы. – Нотариус непроизвольно отступил к окну, заметив, что Ольга подходит все ближе.

– Вот как, – задумчиво произнесла девушка. – А до этого никаких завещаний, им составленных, не было?

– Насколько мне известно, нет.

– То есть если бы завещания не было, все наследство осталось бы за Полиной и мною?

– Да, вам полагалась бы четверть имущества, а три четверти детям, из коих есть только Полина Павловна, ну, или ежели вы сейчас тяжелы, то наследство бы поделилось также между ею и вашим ребенком.

– Спасибо, Николай Алексеевич, – с улыбкой произнесла Ольга.

И в ту же секунду прильнула губами ко рту толстяка. Она почувствовала языком соленый пот. К горлу подступила тошнота, но нет, терпеть. Быстрым движением руки она рванула верхние застежки на черном траурном платье, так что одна из пуговиц оторвалась и упала на пол. Ошалевший нотариус уже вплотную стоял у подоконника, пытаясь ее оттолкнуть.

– Что вы делаете? – прошептал он.

– Хочу, чтобы вы мне помогли, – тихо сказала Ольга, продолжая, уже более спокойно, расстегивать пуговицы и высвобождая из корсета красивую большую грудь.

Она прижала ладонь нотариуса к мягкой упругой плоти и чуть не рассмеялась, увидев, как он покраснел. Правой рукой Ольга нащупала завещание, лежащее на столе, и быстро схватила его.

– Что? Отдайте! – нелепо бормотал нотариус, не ожидая от юной вдовы таких действий. Она вновь прижалась к нему всем телом и поцеловала. Николай Алексеевич поддался. Ольга почувствовала, как его руки сжали ее спину, а под ширинкой образовался твердеющий холмик.

– Мой муж научил меня очень многому за год брака, – сказала она, аккуратно расстегивая пуговицу на брюках ничего не понимающего нотариуса. – И я могу все это продемонстрировать. А вы, в свою очередь, можете сейчас отдать мне завещание, и мы забудем обо всей этой истории как о недоразумении, за что я вас искренне отблагодарю.

Пальцы ее скользнули в его брюки, нотариус застонал.

– Но нет, это же против правил, это же… – произнес он, чуть не задыхаясь.

– Либо… – Ольга вдруг отпрянула, схватив его член и болезненно сжав. – Либо я громко закричу и сюда прибежит Полина, которая подтвердит, что вы пытались воспользоваться моим бедственным положением и применить силу, обещая взамен уничтожить завещание. И весть об этом, поверьте, разнесется по всей округе. Да и Полина подтвердит, что и ей вы делали нескромные предложения.

Ольга, увидев в глазах нотариуса испуг, нежно погладила его живот пальцами, затем улыбнулась и произнесла:

– Ну так что вы выбираете?

***

– Как ты съездил в Калугу? – Костя поднял глаза на мать, отвлекшись от поедания рыбы под сливочным соусом.

Они впервые за долгое время ужинали вместе, и разговор не клеился, поэтому Костя ушел в размышления, решая, стоит ли Оленьку, получившую и уничтожившую завещание, уложить в постель с нотариусом или достаточно будет глубокого минета? Вкусный ужин располагал к хорошему настроению и фантазиям. Элен никогда не обладала кулинарными способностями, вот и сейчас на столе была еда из кафе при музее. Уже много лет мать договаривалась с хозяйкой, чтобы ей готовили что-то на ужин. Небольшой бонус за то, что она пустила их на территорию имения.

– Да так, просто захотел прогуляться, – соврал Костя. – Маленький провинциальный город, тишина помогает отвлечься от столичной суеты и привести мысли в порядок.

– Н-да? – Элен посмотрела на сына с недоверием. – Я подумала, вдруг решил порыться в архивах или библиотеках? Ты же все не доверяешь мне, думаешь, я что-то скрываю.

Мать нервно потеребила в руке столовый нож. «Поругаться хочет?» – мелькнуло в голове у Кости. Это в детстве он не понимал, почему его мать то ласкова и готова дать ему все, что попросит, то срывается и лупит изо всех сил за малейшую провинность. На курсе психологии проходили: истероидный тип личности. Всегда надо быть в центре внимания. И при этом непредсказуемо взрывной темперамент. На людях старается сдерживаться, копит негатив, а потом срывается на близких. А из близких дома только он. Любовников, догадывался Костя, было немало, но с сыном она их старалась не знакомить. За одиннадцать лет, что он жил вместе с ней в имении, Костя мог вспомнить всего трех человек, что мать привела в дом. И один из них как-то спьяну рассказывал шестнадцатилетнему Косте, что его мама в постели «огонь». От мысли, что его мать с кем-то спит, Костю и тогда мутило. Но сегодня он снова заметил, что она чересчур часто пишет сообщения в телефоне и довольно улыбается в ответ. Видимо, появился кто-то новый. Элен выглядела значительно моложе своих лет, да и, видимо, темперамент требовал выплеска, так что новый любовник был не худшим вариантом.

Костя отвел взгляд в сторону окна. Заводиться и поддерживать скандал ему не хотелось. Пусть срывается на ком-то другом, у него и так проблем хватает.

– Нет, мам. – Он посмотрел на Элен. – Я знаю, что ты лучше всего разбираешься в биографии прадеда. Давай не будем продолжать этот разговор, я не хочу ругаться.

Элен неодобрительно покачала головой, но сказала довольно спокойно:

– Костя, я очень за тебя переживаю. Ты вляпался в какую-то криминальную историю. Я уверена, что все из-за твоего упрямства и попыток продать права на экранизацию книги, несмотря ни на что. Твой дед был умнее и отказался от своих планов много лет назад. И ни разу об этом не жалел.

– Ой, не надо этих семейных легенд, пожалуйста! – довольно резко сказал Костя.

– Это не легенды, – как-то очень уж тяжело произнесла мать. – Я не хотела тебе рассказывать, предполагала, что ты все равно не поверишь, но сейчас ситуация заходит слишком далеко…

– О чем ты? Что за многозначительные вздохи? – Костя чувствовал, что в нем нарастает злость.

– Я о смерти моей мамы.

– Ну хватит тебе! Это просто совпадение. Я знаю, что бабушка умерла, когда тебе не было и года. Что она очень любила книгу и просила деда не давать разрешения на экранизацию. И в память о ней он отказался от этой идеи.

– Нет, ты не все знаешь, – Элен поморщилась, будто от неприятного воспоминания. – Это не совпадение. И мой отец в этом убедился, но очень страшной ценой. Из-за его неверия я росла без матери.