Мир вечного ливня - Дмитрий Янковский

Сон. Приснилось мне,

Что я воюю в чужой стране.

Рок, неравный бой..

Я ранен в голову, я герой…

Л. Федоров

Я видел много дождей, но этот поражал воображение — подлинная лавина воды, непрерывно падающая из низких лохматых туч. Немудрено, что между деревьями по краям дороги такая болотина. Хотя и дорога та еще — бронетранспортеры с трудом пробираются через размокшую глину, колеса прокручиваются, швыряя протекторами комья грязи. А сверху льет, льет, льет…

Иногда за шумом дождя и ревом моторов можно было различить душераздирающие крики в лесу — то ли звери какие-то рвали друг друга из-за добычи, то ли наша колонна пугала задремавших от непогоды птиц. Сизый дым за нами низко стелился у самой дороги, смешиваясь с водяной пылью.

Время текло сонно. Невозможно было понять, как долго мы прем по этой дороге, — освещение не менялось час от часа, будто над тучами не солнце двигалось по эклиптике, а завис цеппелин с закрепленными дуговыми прожекторами. Видимость же во время дождя никудышная, так что с трясущейся брони БТРа не разглядеть ничего дальше стометровой дистанции. Вот такой путь из никуда в никогда. Однако никто из наших этого не замечает — устали уже.

В колонне три бронетранспортера, набитые мотопехотой, мы же внутрь не поместились, приходится на броне кочумать. А в такую погоду что на броне, что в бассейне — никакой разницы. Камуфляж промок до нитки, броник отяжелел еще больше, снайперка промокла, прицел пришлось снять и уложить в футляр, а сигареты я уже давно выкинул из кармана. Точнее, то, во что они превратились, — промокшую картонную коробку с табачным месивом.

Мы замыкаем колонну. На броне нас трясется семеро вместе со мной — все, что в этот раз осталось от нашей группы. Командир — Игорь Зверев. Андрей — корректировщик. Витек — подрывник по прозвищу Цуцык. Иришка-Искорка, тоже снайпер, как и я. И двое крепких парней для штурмовой поддержки. Каждый раз за нами закрепляли новых штурмовиков, иногда не закрепляли вообще, так что я давно путаю их имена. К тому же лица у них… Ну, не то чтобы одинаковые, но есть в каждом общая черточка, настолько яркая, что нивелирует любые различия.

Вдруг сквозь шелест ливня и взревывание мотора слышу — свист наверху. Не свист даже, а клекот, как у огромной хищной птицы. И тут же быстрая тень по тучам.

— Рейдер! — пригибаясь, крикнул Андрей и застучал кулаком в люк.

Но это и без него было понятно. Просто у корректировщика подобные навыки в рефлексах — увидел цель, тут же назвал ее, а дальше пусть стрелки разбираются. БТР под нами остановился, проехав с полметра юзом в грязи. Передние тоже замерли у обочин.

В такие моменты сразу видно, у кого какая реакция. Игорь Зверев из нас самый опытный, так он свой «АК-74» изготовил для стрельбы раньше, чем мы с Искоркой плюхнулись в грязь у колес. И тут же по ушам рубануло очередью. Раскаленные гильзы закувыркались по броне, с шипением посыпались в лужу. Пришлось еще и от них уворачиваться, а то попадет за шиворот — вспомнишь такие ругательства, которые раньше и на язык бы не навернулись.

Рейдер тем временем темным пятном прошмыгнул в пелене туч, но пальнул всего пару раз — Зверев так плотно держал его под огнем, что у пилота вся сноровка ушла на увертки, некогда было прицелиться. Он описал дугу и ушел выше, так что я потерял его из виду. Пилот скорее всего неопытный. Другой бы плотнее нас прижал плазмоганами, а этот то ли струхнул, то ли ошибся в выборе тактики, но так или иначе дал Игорю возможность перезарядить рожок в автомате.

Сзади под днище втиснулись двое штурмовиков, а за ними Цуцык и Андрей.

— Легкий рейдер, — уточнил корректировщик. —Без силовых экранов. Если еще раз сунется, Игорь завалит его на раз.

— А вы чего зашхерились? — рявкнул я на штурмовиков. — Мне, что ли, снайперку собирать или Искорке? На кой вы нужны с автоматами, если командир один отдувается?

— Да че ты? — огрызнулся один. — Это же пукалки против рейдера! Одно дело из «калаша» долбить, а другое — из штурмовых пиндюр с глушаками. Они же, блин, под пистолетный патрон!

В этом он был прав, и мне пришлось заткнуться. Однако оставлять Игоря одного показалось мне непростительным. Ну что за народ? Все под броню, а один прикрывает. Снайперку изготавливать я, конечно, не собирался — на это уйдет с полминуты, не меньше, да и толку с нее против скоростной цели никакого. А вот где взять «калаш», я знал.

Свист пикирующего рейдера между тем приближался.

— Эй, салажье! — я выскочил из под брони и пару раз пнул ботинком в десантный люк, за которым пряталась мотопехота. — Автомат кто-нибудь даст?

Тут же тяжелая створка сдвинулась, и мне протянули сразу два «калаша», причем не «иглометы» 5.45, как у Зверева, а полноценные «АКМ» калибра 7.62. Из такого если дать прицельно, то с рейдера вмиг кожура слезет.

Один автомат я протянул Цуцыку, а с другим полез на мокрую броню, поддержать огнем Игоря. Честно говоря, я надеялся, что бравые штурмовики тоже выклянчат у шпаков по автомату, и мы в пять стволов покажем рейдеру, на что годится армейский спецназ Российской Федерации. Но те предпочли из-под брони не вылезать. Ну и хрен с ними.

Я прислушался, чтобы рассчитать, где покажется рейдер, но мне помогло солнце — сначала на тучах показалась тень, затем уплотнилась, а через секунду из этого пятна вывалился матово-черный равнобедренный треугольник с пиками плазмоганов на двух углах.

На это раз пилот действовал пошустрее, он выпустил две плазменные очереди раньше, чем кто-либо из нас успел выжать спусковой крючок. Огненные комки ударили сначала в грязь перед БТРом, поднимая в воздух фонтаны глины и пара, затем в броню, так что нам пришлось-таки прыгать вниз и ретироваться под днище. За БТР можно было не беспокоиться — плазмоганы нашу броню не берут. Американскую прошивают, как нож масло, а нашу хоть специально против плазмы не проектировали, но случайно там оказалась какая-то изюминка в технологии, то ли омагниченность паразитная, то ли что-то еще. В общем, не берет ее плазма, хоть из тяжелой пушки пали. Так что наши БТР и танки в войсках ценятся по первому классу.

Наконец рейдер достиг нижней точки траектории и прошел над нами на бреющем, швырнув два «ежа». Один грохнулся на броню, о нем можно не думать, а другой угодил в грязь едва не у наших ног. Цуцык молодец, не растерялся, отшвырнул автомат, скинул броник и накрыл им «ежа». Так что когда бомбочка взвыла, разгоняя силовым полем сотню керамзитовых игл, лететь им оказалось некуда — половина ушла глубоко в землю, а половина, не набрав нужного ускорения на старте, застряла в титановых пластинах. Вот кому что, а Цуцыку главное не дать чему-нибудь взорваться. Интересно, он и в новогоднюю ночь брошенные петарды обезвреживает?

Сразу, как броник дернулся от удара, мы вдвоем с Игорем выкатились из-под днища и взяли уходящий рейдер в огненный клин. А он, зараза, плоский, как фанера, точно в хвост ему хрен попадешь. Но только рейдер начал закручивать петлю, наши пули его достали, продырявив, как мишень на стрельбище. Машинка дернулась, крутанула бочку и по косой дуге ушла в лес. Через секунду из-за деревьев полыхнуло фиолетовым пламенем, и клекот стих.