— Не волнуйтесь за меня, — сказала она как-то своим сестрам и брату во время их очередного визита, — ибо близится тот благословенный час, когда душа моя освободится от всего тленного. Я верю, что очень скоро окажусь в обители моего добрейшего Создателя подле нашей дражайшей сестры Марии и нашей любимой матушки.

— Прости, милая Лиззи, — отозвалась Шарлотта, — возможно тебя оскорбит моя несвоевременная назойливость, но все же позволь спросить: ты в самом деле веришь в то, что говоришь или же по своей природной доброте стараешься таким образом оградить нас от возможных страданий, смягчить наши переживания, когда сама нуждаешься в утешении и сочувствии? Ответь, Лиззи, — она устремила на сестру умоляюще-вопрошающий взгляд, исполненный скрытой тревоги.

— Уверяю тебя, сестрица: в моих словах отражено именно то, о чем я думаю и во что я свято верую, — ответила Элизабет с непринужденной простотою и мягко улыбнулась — какой прекрасной казалась в тот момент эта улыбка, столь светлая и искренняя, что в ней ощущалось нечто потустороннее, совершенно чуждое всему земному, но, напротив — приближающее к божественности. Как странно походила теперь Элизабет на свою усопшую сестру! — Не печальтесь обо мне, — продолжала она все с тем же безмятежным спокойствием, — мне выпал счастливый жребий. Хвала Небесам, я уже исполнила то предназначение, что было суждено мне на земле: благодаря нашей дорогой сестре Марии мне довелось познать всю могущественную силу истинной христианской Любви. Это величайшая благодать, какую только способен испытать человек!

— Дорогая Лиззи! — воскликнула Шарлотта в изумлении. — Ты говоришь теперь в точности как Мария!

— Правда? Что ж, если так, то это лишнее подтверждение тому, что наши с нею мысли и впрямь совпадают. Во всяком случае, думаю, я не ошибусь, если скажу, что теперь мною владеют примерно те же чувства, что владели Марией в последний период ее жизни. И я неизмеримо счастлива, что в конце концов все же смогла ее понять! Теперь, когда участь моя уже решена, а я знаю, я чувствую, что так оно и есть, мне остается сожалеть лишь об одном…

— О том, что ты постигла чувства Марии слишком поздно, когда тебе уже некому предложить свое сочувствие, — предположила Шарлотта. — Не эта ли мысль тебя огорчает, милая сестрица?

— О, нет! — с жаром воскликнула Элизабет. — Хотя мое «прозрение» и не облегчит участи Марии, это верно, я совершенно убеждена, что оно явилось как нельзя более своевременно. Ведь, в сущности, случись это раньше — ничего бы не изменилось. Нет, моя дорогая Шарлотта. Говоря по совести, меня беспокоит совсем другое.

— Что же? — спросила Шарлотта, продолжавшая вести этот несколько странный разговор; остальные сестры и брат все это время сидели фактически неподвижно, всем своим видом выдавая совершеннейшее недоумение, за исключением, быть может, лишь Эмили, которой уже доводилось слышать подобные речи из уст Марии.

— Мне невыразимо жаль, — ответила Элизабет с грустью, — что в эти минуты, быть может, последние, что суждено провести нам вместе, никто из вас не может вполне понять и разделить моих чувств! Однако я уповаю, что рано или поздно это случится с каждым из вас.

— Почему ты так думаешь, Лиззи? — снова спросила Шарлотта.

— Ты не вполне права, милая сестрица, когда утверждаешь, будто я и в самом деле так думаю. Я говорила лишь о том, что хотела бы, чтобы все случилось именно так. Всем вам понадобится воля и мужество для достойной жизни, но я имела возможность убедиться вполне, что лишь чистая божественная благодать дает человеку поистине неиссякаемый источник дивной внутренней силы, способной поддержать мужество и волю в должной мере. Господь наш бесконечно добр и могущественен. Он неизменно обращает свой светлый лик ко всем, кто ищет у него утешения и зашиты, и милостиво посылает свое бесценное благословение всем, кто действительно в нем нуждается.

— Милая Лиззи! — заговорила Шарлотта возбужденно. — Значит ли это, что Господь оградит нас от тех роковых сил, которые преследуют нашу семью?

— Роковые силы? Ах да… мое недавнее видение… совсем забыла о нем… К сожалению, моя дорогая Шарлотта, здесь ничего не поделаешь. Роковые силы — служители самой Судьбы. И, как мы все видим, они давно ведут с нами свою коварную игру: сначала злополучный рок свел в могилу нашу добрейшую матушку, затем та же участь постигла нашу любимую сестрицу Марию, а в скором времени настанет мой черед…

— Не говори так, Элиза, — вмешалась Эмили, — никто не знает, как все обернется.

— Нет, милая Эмили. Я чувствую, что так оно и будет. Ну да Бог с ним. Сейчас речь не об этом. Я говорила о непобедимости роковых сил. Всем нам придется признать справедливость этого утверждения, ничего не поделаешь. Однако повторяю: доброта и милосердие Господа безграничны. Он всегда видит страждущих и всегда помогает им, укрепляя их силы и дух. Все, что требуется человеку, — это истинная, безоговорочная вера. Только при соблюдении этого непременного условия Создатель щедро оделяет нас своей всемогущей благодатью.

— Стало быть, Господь отнюдь не стремится избавить человека от бед и напастей, — заметила Шарлотта, — но лишь помогает ему их преодолеть.

— На этот раз, милая сестрица, ты совершенно права, — ответила Элизабет. — И в этом смысле я, кажется, начинаю постигать назначение моего странного видения. Это — своего рода предупреждение, посланное самим Господом. Благодаря Его условному знаку все мы будем заранее готовы к тому, чтобы в надлежащие сроки каждый из нас как можно более достойно встретил свою неизбежную участь.

— Скажи-ка, милая Лиззи, — пролепетала Шарлотта на ухо Элизабет, стараясь, чтобы остальные ее не услышали, — а удалось ли тебе припомнить подробности твоего видения?

— К сожалению, нет, моя дорогая, — ответила Элизабет столь же тихо, но все же вслух, видимо, не считая необходимым что-либо скрывать. — Скорее всего, мне уже никогда не доведется вспомнить детали. Для этого необходимо, чтобы видение явилось мне снова, и даже если предположить, что это случится, гарантии успеха нет никакой. Ты ведь, должно быть, не забыла, милая Шарлотта, тот странный случай на веранде в саду Коуэн-Бриджа — мое внезапное озарение?

— Еще бы, сестрица! — оживилась Шарлотта, — Мне кажется, я никогда этого не забуду!

— Так вот, — продолжала Элизабет, — как ты помнишь, даже в том случае у меня ничего не вышло. Мое озарение, очевидно, прошло впустую, ибо его результаты никак не отразились в моей памяти. Теперь же новое повторение подобного чуда едва ли возможно: наверное, уже очень скоро душа моя предстанет перед самим Создателем. Однако не огорчайтесь, мои дорогие. Самое главное из того, что вам надлежит знать, вам уже известно. И я верю, что Господь найдет новый способ предостеречь вас против злых сил. Он просто изберет для этой цели другого, более подходящего посредника, чем я — только и всего. Не сомневаюсь — так оно и будет! И надеюсь, что у вас также нет никаких сомнений на этот счет! Господь да благословит вас, о, мои дорогие, и да ниспошлет каждому из вас ту беспредельную силу Великой Любви, коей Он столь щедро одарил Марию и меня!