Я бесконечно счастлива, что мой возлюбленный супруг наконец вернулся ко мне, и неустанно благодарю Бога за это поистине чудесное избавление.

Пока мы живем втроем: я, мой дорогой Эдвард Поль и прелестная дочь леди Кэтрин. Но очень скоро юная Кэти выйдет замуж и покинет нас. Мне будет нелегко расстаться со своей милой подопечной. За то недолгое время, что мы провели вместе, я успела привязаться к девушке всем сердцем и проникнуться к ней подлинно материнским чувством. Но ничего не поделаешь: у каждого своя дорога, и мы должны уважать выбор своих близких. Так что, когда настанет тот благословенный день, который приведет мою дорогую Кэти к священному алтарю, чтобы навеки соединить ее с ее избранником, я искренне и горячо возрадуюсь вместе с нею.

Супруг мой медленно, но верно идет на поправку. Пока его речь затруднена: он говорит сбивчиво, произнося слова по слогам. В его руках хватает силы ровно настолько, чтобы удерживать обеденную ложку. Но, учитывая то, что было совсем недавно, — и это уже успех. Однако, главное — что особенно меня радует, — у Эдварда Поля с некоторых пор появились своеобразные ощущения в ногах.

Сначала это были лишь легкие покалывания при прикосновениях. Постепенно эти ощущения усилились. Теперь же мой муж уже способен совершать незначительные движения пальцами ног и ступнями. Все это дает мне самую светлую надежду, что со временем мой обожаемый супруг полностью оправится от своей страшной болезни и встанет на ноги.

И все же я ощущала какую-то неизъяснимую грусть. Некое ностальгическое сожаление о том, что я покинула ставший бесконечно близким моему сердцу суровый край величественных пустошей и горделивых холмов. И я решила снова побывать там, чтобы окунуться в сладостную негу своих живых и ярких воспоминаний, а также почтить память того уважаемого человека, который даровал мне чудесное спасение. Почившего с миром, таинственного Патрика. Достопочтенного Патрика Бронте. И в его лице — того Патрика, имя которого для меня так свято. Моего дражайшего сына.

Я оставила Эдварда Поля на временное попечение Кэти (в надежности которой нисколько не сомневаюсь), наняла экипаж и отправилась в Гаворт.

Прибыв на место, я в упоительном немом благоговении взошла на погост. Раньше, живя под кровлей гавортского пастората, я не решалась обращать свой взор к тому мрачному зрелищу, которое неизбежно открывалось обитателям этих мест. Теперь же я с какой-то странной для самой себя жадностью впивалась глазами в надгробия.

Я помнила, что преподобного Патрика Бронте похоронили сразу при входе в церковь, под каменными плитами пола. И не ошиблась: едва я вошла в храм, как перед моим взором мгновенно возникла целая череда надписей, содержащих фамилию Бронте — две Марии (старшая из которых в девичестве носила фамилию Брэнуэлл), Элизабет, Патрик Брэнуэлл, Эмили Джейн, Шарлотта Николлс, урожденная Бронте, и, наконец, достославный отец сего многочисленного семейства, преподобный Патрик Бронте.

Не было здесь лишь надписи с именем младшей из сестер — Энн, чье тело покоилось в Скарборо, вдали от места захоронения всех ее родных, а также — от бесконечно дорогого ее сердцу человека — безвременно почившего молодого викария Уильяма Уэйтмена. Могила этого уважаемого джентльмена находилась на гавортском кладбище, под благодатной сенью церкви святого Михаила.

Склонившись над этой мрачной летописью имен, я долго и отчаянно размышляла о том, как «может быть немирным сон у тех, кто спит в этой мирной земле»[112].

И тут мне явилась дерзая мысль. Мысль, ниспосланная мне, как подлинное озарение свыше. Все мы — живые и мертвые — неразрывно связаны единой невидимой нитью, наделенной могучей мистической силой, способной сплавить воедино две противоположные субстанции нашей Великой Непостижимой Вселенной — здешний и нездешний миры. И эта нить есть не что иное, как могучая Вселенская Любовь. Любовь, стирающая грань между Жизнью и Смертью. Любовь, способная вернуть обреченного человека к Жизни и вызволить грешный дух из всепоглощающего пламени Ада.

И, наконец, Высшая Божественная Любовь. Любовь, дарующая нам — простым смертным — светлую надежду на вожделенную встречу с теми, в ком заключен подлинный смысл нашей жизни, но кого мы считали утерянными навеки безвозвратно. Где, собственно, произойдет сие счастливое воссоединение — в этом ли мире, или в том в принципе не суть важно.

Я положила к подножию церковных плит свежие цветы и с легким сердцем прошла к священному алтарю, исполненная непоколебимой решимости вознести Всевышнему Хвалу за чудесное возвращение моего беззаветно любимого супруга Эдварда Поля. А также — за ту непреложную Святую Истину, которая открылась мне Высочайшей Волею моего единородного Создателя и Господина.