Затылок начинает покалывать.

На меня кто-то смотрит.

Я оглядываю комнату. Кто-то смотрит на меня глазами, которые никогда не закрываются. Сердце вот-вот выскочит из груди. Неужели это происходит в действительности?

Дверь в подвал открыта. Единственное, что здесь необычно, это открытая дверь в подвал: мы её никогда так не оставляли.

И вот я уже спускаюсь вниз, и лестница поскрипывает, как будто хочет помочь мне в этом. В воздухе летает пыль, она попадает в глаза и набивается в лёгкие. Я останавливаюсь, чтобы прокашляться, потом быстро спускаюсь до самого низа и щёлкаю выключателем. В мигающем свете я замечаю на полу коробки из-под бананов. Инструменты. Лопаты, лыжи, лыжные палки. В самом дальнем конце помещения я вижу маленькую фигурку. Свет быстро гаснет, и я ступаю в огромную непроницаемую тьму, которая хочет схватить меня похожими на тени ручищами. Я смотрю в пустоту в сторону фигурки. Слева раздаётся скрип. Я вздрагиваю. Звук колёс, катящихся по полу. Детская коляска? Вроде кто-то тихонько напевает? Слабый голос, напевающий колыбельную? В тот же миг опять вспыхивает свет, и я снова вижу фигурку, теперь она ближе, но помещение снова погружается в темноту. Вновь слышен скрип. По полу катится детская коляска.

Резко вспыхивает свет. Фигурка стоит почти вплотную ко мне.

– Гард, – тихо выдыхаю я и кладу руку ему на плечо.

Руки Гарда сложены как для молитвы. Глаза закрыты. Он что-то бормочет, но я не могу разобрать слов.

– Гард, – повторяю я.

– Ты это слышишь? – испуганно спрашивает он.

– Что? – Я смотрю на него, на моего младшего брата с большими глазами и маленьким телом. Я должен вывести его отсюда.

Что-то тихо хрустит. Я превращаюсь в слух и задерживаю дыхание.

– Не смотри, – шепчет Гард. – Это Алина.

Хруст становится громче.

– Не смотри.

Но я смотрю.

С деревянной балки на потолке свисает верёвка, а в петле болтается женщина в лёгком белом платье с длинными чёрными волосами, закрывающими половину лица. Я вскрикиваю и шарахаюсь назад, но падаю. Алина ритмично раскачивается взад-вперёд. Руки безвольно повисли вдоль тела, голова склонилась набок.

Я поднимаюсь и хватаю Гарда за руку. Его ладошка полностью скрывается в моей. Снова вспыхивает свет. У меня кружится голова, я спотыкаюсь обо что-то металлическое и просачиваюсь мимо картонных коробок, крепко держа Гарда за руку. Другой рукой я нащупываю перила лестницы.

Это не взаправду. Это не взаправду. Это просто дом пугает меня.

Свет мигает. Я различаю качающийся на балке силуэт Алины. Потом свет полностью пропадает, лампочка взрывается, но мы уже поднимаемся вверх по лестнице. Я волоку Гарда за собой, вверх, вверх, крепко сжимая его ладонь. Я вваливаюсь в дверь, и брат следом за мной. Единственное, что я успеваю увидеть, – стоящую посреди гостиной Иду, потом я поворачиваюсь и плотно закрываю дверь в подвал. Я прислоняюсь к стене и ловлю ртом воздух.

– Я видела её, – говорит Ида и делает нетвёрдый шаг в мою сторону. – Хенрик, – говорит она, – Алина. Я только что видела её. Прямо перед тем, как появились вы.

Растрёпанные рыжие пряди закрывают её лицо. Я всё еще пытаюсь отдышаться. Увиденное в подвале прокручивается у меня в голове как фильм. Скрип верёвки, повесившаяся Алина. «Это просто дом, – говорю я себе. – Это просто дом».

– Хенрик, – повторяет она. – Ты что, не понимаешь? Я видела Алину!

– Я тоже её видел.

Ида замирает. Её глаза горят.

– Она здесь, – шепчет Ида. – Хенрик, не смотри наверх. Не смотри на потолок.

И тогда я снова испытываю неприятное ощущение, будто кто-то разглядывает меня.

– Мы не одни, – шепчет Гард.

В комнате становится холоднее, изо рта Иды вырывается облачко пара. Гард дрожит и стучит зубами. И я начинаю различать что-то над нами, под потолком. Там какая-то тень, но я не смотрю на неё – я пытаюсь не потерять зрительного контакта с Идой.

Из гостиной доносится треск, и я тут же поворачиваюсь на звук. На столе лежит радионяня, по ней кто-то говорит низким приглушённым голосом.

– Наверху, – шепчет Гард. – Мама с папой наверху.

Я стискиваю зубы и достаю из кармана мобильный. В коридоре второго этажа полная темнота, здесь нет окон. Я включаю фонарик в телефоне, от него появляется круг света. От пола поднимается морозный туман. Чёрт, как же здесь похолодало! Ида дрожит и растирает руки.

– Что будешь делать? – спрашивает она.

– Пойду наверх.

И в этот момент я предсталяю себе папу – я вижу его глаза, какими они бывают, когда он смеётся над собственными шутками. И маму – как она смотрит на Гарда, как пользуется любой возможностью, чтобы прижать его к себе.

– Я должен найти родителей.

– Я пойду…

– Ида, – говорю я, зная, что сейчас обижу её. – Я должен сделать это сам.

– Но…

– Нет, – повторяю я. – Ты уже достаточно помогла. Возьми Гарда и выходи на улицу. Найдите безопасное место.

Глава 36

Доски потолка потрескивают. Каждый шаг по лестнице сопровождается этим звуком, будто что-то или кто-то двигается по потолку в такт со мной.

По мере приближения ко второму этажу становится темнее, я отбрасываю тень на стену, и расплывчатый силуэт на стене повторяет мои движения. Я заставляю себя смотреть вниз. Рука дрожит так сильно, что я с трудом удерживаю мобильный.

Вот я наверху и направляю фонарик в коридор – в сторону моей комнаты и мастерской. Дрожащий луч света носится взад-вперёд. Я нахожу выключатель и щёлкаю им. Ничего не происходит.

Но вот появляется он, тот нашёптывающий голос.

Кто-то разражается хриплым злобным хохотом, похожим на воронье карканье. Я быстро оглядываюсь. Свет фонарика скользит по коридору. Звуки раздаются в одной из комнат, и я знаю в какой.

Я прикладываю ухо к замочной скважине двери в мастерскую. Я хмурюсь, слыша собственное дыхание, а потом раздаётся певучий мамин шёпот.

– Самаэль, – шепчет она. – Слава тебе, Самаэль. Иблис. Самаэль. Иблис.

Кто-то хихикает, но не мама, другая женщина.

– Славься, Сатана, наш повелитель, – говорит мама с другой стороны двери. – Во веки веков. Да восславится Сатана, который позволил Алине быть среди нас!

Я вздрагиваю и отступаю на несколько шагов назад. Всё тело напряжено, и я направляю луч фонарика в сторону лестницы. Несколько мгновений я всерьёз подумываю сбежать. Я прямо вижу, как скатываюсь вниз по лестнице, распахиваю дверь, выбегаю на улицу и больше никогда не возвращаюсь.

– Слава тебе, Сатана, – говорит мама.

Я осторожно берусь за дверную ручку и открываю дверь. Меня встречает оранжевый свет. Он исходит от пламени шести горящих свечей