Сначала она пискнула, а потом — началась такая паника, будто засунул в ее рот раскаленный уголь. Да она вообще стала его бить и отталкивать, пытаясь вырваться из объятий. Это даже рефлекторно перепугало, так что он разжал руки и отпустил. По инерции Аня попятилась назад, какая-то напуганная и затравленная, пока не уперлась ногами в стол. И ведь еще прикоснулась тонкими пальцами к своим губам так, словно действительно обжег.

— Я не шлюха, ясно?! — вдруг выпалила она, прежде чем развернуться и уйти из кухни.

Поведение Ани озадачило. Похоже, девчонка обиделась после его неаккуратно сказанных слов. Будто не понимала, что сказал их на эмоциях. Да и сам молодец, не учел ее несносный характер. Либо сейчас упускает нечто важное…

Да черт, ну конечно!

Видно, еще утром слезла со своего Вити, а вечером пристает к ней уже он. Тут действительно можно почувствовать себя шлюхой. А он, сука, похоже, ревнует. Даже тряхануло и дико захотелось подраться, еще раз. А заодно — свернуть бы кому-нибудь шею, известно кому. Вместо этого вышел на балкон с сигаретами и кофе. Настроение — какое-то звериное. И такой зуд под кожей, словно он в самом деле оборотень и вот-вот перекинется в волка. Немного успокоился только на втором окурке.

А в сознании все равно билась мысль, красным таким шрифтом, что Аня не его женщина. Что вообще стоит утихомирить свое влечение к этой девочке. От нее одни проблемы, да вообще от всех этих представительниц прекрасного пола. А они с ней даже не любовники, они никто друг другу, чтобы он дергался в ее сторону. Да и слишком хорошо было видно: Романов так основательно ее истоптал, так обработал, что она всегда будет тянуться к этому гаду. Ведь собиралась к нему этим вечером. А как яростно сопротивлялась, когда он уводил из дома. Нет, там наверняка полнейшая клиника, любовь до гроба или простая зависимость. И это точно не его дело.

Когда Стас вернулся в квартиру, то нашел девчонку на диване, на который забралась с ногами: стройными, соблазнительными, которые так и манило развести. Пытаясь не отвлекаться, достал из кармана кнопочный телефон, набрал номер Романова и сунул тот Ане.

— Поговори со своим Витей, попробуй что-нибудь узнать… про Кроху.

На последнем слове она вскинула к нему глаза и схватила телефон, когда там ответили.

— Витя?

— Да, сладкая, — ответила сволочь спустя короткую паузу.

— Вить, что происходит? Зачем ты забрал малышку?

— Чтобы сделать сюрприз… тебе. Где ты?

Аня вдруг задрожала, прикасаясь пальцами ко рту, а затем посмотрела на Стаса и ответила:

— Я не знаю.

— А Паша сказал, что ты залезла в машину Журова добровольно.

А вот это ее возмутило. Даже щеки вспыхнули, придав соблазнительный румянец.

— Добровольно?! А Паша при этом не добавил, что стрелял в нас?

— Добавил и уже был отчитан за это небольшое недоразумение. Старые привычки, что поделать.

— Ненавижу, когда ты так делаешь! — вдруг выпалила девчонка и смело потребовала: — Так где сейчас моя Кроха?

— Она со мной, ждет тебя. Поэтому у меня вполне уместный вопрос, который задаю еще раз — где ты?

Не дав ей ответить, Стас выхватил у нее телефон и сказал сам:

— Похоже, я угадал. Хочешь вернуть свою любовницу — верни мою дочь.

— Что?! — услышал первым делом женский недовольный возглас.

О, а этот хмурый взгляд — того и гляди начнет метать молнии.

— Вот как? — произнес следом Романов, достаточно хладнокровно. — Уверен, что тебе по зубам эта ситуация?

— А тебе?

На том конце стало тихо. И только спустя минуту Романов ответил:

— Хорошо. Предлагаю встретиться и все обсудить. Только мне нужно время. Позвони завтра вечером. И еще — не смей больше трогать мою женщину…

Но Стас уже не смог ответить, потому что эта ненормальная забрала у него телефон и начала орать:

— Да хватит вам уже! Вить! С кем сейчас Кроха? Как она? С ней все в порядке?

— Температура есть? — добавил и Стас. — С ней вообще есть хоть кто-то?

Но едва это услышав, Аня засуетилась еще сильнее. Она подвинулась к нему и вцепилась в руку.

— Температура? Какая температура? Вить, что с девочкой?

— Да в порядке она, под присмотром, с няней, успокойся, — ответил тот напряженным голосом.

— Вить, умоляю, пусть о ней позаботятся как следует… — начала просить едва ли не со слезами на глазах.

И вдруг связь оборвалась. Или же на том конце отключились сами.

— Что это было? — не понял Стас, глядя на Аню.

Но вместо ответа она бросила в него телефон, попадая в живот, а затем подорвалась и убежала в спальню, оставляя после себя несколько гневных слов:

— Ненавижу… и тебя тоже.

Это даже польстило, что он вызывает у нее такие сильные эмоции, пусть даже гнев. Это лучше, чем ничего или холодное безразличие. И ведь заслужил. Она так волнуется за его дочь, как не делал этого даже он. Когда сам, как слепой, упорно пытался не замечать, что именно эта девушка делала для его… нет — их Крохи. Да, черт, он оказался не готов к отцовству в этот адский период своей жизни, но на его голову нашлась эта ненормальная незнакомка, которая вызвалась помочь. И не только дочери — ему в том числе. Ее тело оказалось для него каким-то храмом, в котором находил покой. И отчасти именно из-за этого хотелось брать ее снова и снова. И ведь она даже не была против, изначально, пока он что-то не испортил.

Но сейчас его беспокоила не только Аня. Романов сказал, что ему нужно время. На что? Это даже настораживало. Почему вообще ублюдок тянет это самое время? И ведь сложно настаивать на своих условиях, когда главный козырь явно не в его руках.

***

Открыв бар своего домашнего кабинета, Виктор взял бутылку виски и плеснул себе в стакан. Дернул за ворот рубашки, срывая верхнюю пуговицу. Падла, как же бесило, когда кто-то осмеливался переходить ему дорогу. Опрокинув стакан, он налил еще. Все равно ехать уже никуда не нужно, можно было спокойно напиться.

Все-таки Журов в конец обнаглел. Сначала он трахает его женщину с верой в то, что подобное сойдет ему с рук. А когда получает ответку — просто забирает ее у него из-под носа. Будто Барсецкий не объяснил, с кем имеют дело. Будто ситуация с дочерью не показывает, что он настроен более чем серьезно. Аня — его сладкая девочка и никого больше. Не для того он столько времени ее развращал, чтобы какой-то уродец пришел и забрал себе. Благо этот поток едких мыслей прервал внезапный стук в дверь.

— Да! — выкрикнул он.

Когда дверь открылась, на пороге показалась Маргарита. Она прошла в кабинет. Вся в белом — халат до пола поверх полупрозрачной сорочки, пушистые тапочки. Уложенная прическа, легкий макияж, будто собралась не в кровать ложиться, а на светский выход. Всегда ухоженная, порой до отвращения идеальная, совершенно не похожая на сестру. Она из кожи вон лезла, чтобы обращать его внимание на себя. Вот и сейчас подошла вплотную, обдавая запахом своих духов, и коснулась руки.