не менее может, подобно зеркалу, отразить ее и показать внутреннему взору. Некоторым кажется, что духовный центр тяжести постоянно смещается, меняя шкалу относительной ценности внутренней и внешней жизни. Вследствие этого внутренняя жизнь становится несомненной Реальностью, а жизнь мира — лишь бледным отражением этой внутренней радости. Другие чувствуют себя путешественниками, стоящими на пороге нового, неисхоженного мира, в котором ограничения непродуктивного мышления внезапно трансцендируются, и вещи впервые предстают такими, каковы они есть. Далее, в умах других людей возникает представление о жизненной силе, которая меняет свое направление. До сих пор ее ток был направлен во вне, прочь от сердца вещей к явлениям, теперь же он направлен вовнутрь, к сердцу вещей, к Реальности.

Если вам все эти аналогии покажутся замысловатыми, то вспомните, что голос мистицизма говорит на своем собственном языке, что истина внутренней жизни лучше выражается в символе, мифе и поэзии, чем в косноязычных аккуратных терминах учебников. Последние больше приспособлены для четкой формулировки суждений низшего ума; первые высвобождают скрытые родники жизни и дают возможность другим людям мельком увидеть вспышку озарения, которую хранит в себе вдохновенная аналогия или фраза. Однако какой бы аналогией или фразой его ни описывать, это новообретенное состояние ума включает в себя необратимую перемену. Раз внутренний глаз открылся, он никогда уже не может закрыться. Один поэт, достигнув этого состояния, написал:

«В моих руках лежит неоформленное будущее.

Впереди расстилается Путь.

Дороги обратно нет. За мною

Закрытая дверь».

Новое состояние приходит внезапно, и медитирующий обнаруживает себя в динамическом безмолвии, пределы которого неизмеримы. Возникает ощущение потаенной мощи, внутреннего равновесия, которое вызывает аналогию с огромным маховиком, состояние колоссальной скорости и силы, которое кажется бездвижным и безмолвным. Этот новый опыт является связующим звеном между привычным функционированием сознания в интеллекте и столь же привычным использованием интуиции. Далее в низшей медитации ученик начинает сознательно пользоваться этой высшей способностью прямого постижения, но по мере того, как он намеренно входит в более высокие уровни состояния, опыт, до сих пор редкий, начинает становиться, если не привычным, то, по крайней мере, чаще и легче используемым. Интеллект строит формы и использует их, но неизбежно оказывается в плену плодов своего собственного выражения. Лишь с приходом к цветку Буддхи, к способности, которую мы знаем как интуицию, постепенно пропадает чувство отделенности, порождаемое формой, а также ограничения, обусловленные двумя иллюзиями-близнецами, временем и расстоянием. Однако эта способность еще не есть «Я», так как она является лишь звеном между интеллектом и Универсальным Умом, который не имеет ничего общего с личной бессмертной душой, но является столь же безличным, сколь универсальные (космические) законы, которые он представляет. Как сказано в «Ланкаватаре Сутре»: «Трансцендентный Разум появляется тогда, когда интеллектуальный ум приходит к концу. Если необходимо познать истинную природу вещей, то процессы мышления (умственной деятельности), основанные на детально расчлененных идеях, разграничении и суждениях, следует трансцендировать посредством апелляции к высшей способности постижения, интуитивному уму, который является связующим звеном между интеллектуальным умом и Универсальным Умом. Хотя он не является индивидуализированным органом наподобие интеллектуального ума, он имеет нечто гораздо лучшее — прямую зависимость от Универсального Ума. Хотя интуиция не дает информацию, которую можно анализировать и расчленять, она дает нечто гораздо более ценное — самореализацию (самопостижение) посредством отождествления».

Сначала эта парадоксальная способность появляется при случайных вспышках сатори, мгновенного просветления, но с течением времени эти моменты по количеству и качеству постепенно расширяются, пока их «негреющий свет» не станет излучаться в каждый момент дня. Фундаментальным следствием этого является то, что ученик более не действует на основе сознательного выбора из двух альтернатив, теперь он избирает правильно, так как правильный образ действий прочно укоренился в его характере. Вследствие этого выбор является автоматическим, так как ученик действует в полном согласии с внутренним законом и полностью отдает себе отчет в наказании за неподчинение ему. Это внутреннее побуждение ныне является единственным авторитетом для ученика, он учится стоять без посторонней помощи и отныне ни на кого не опирается. Выражаясь на языке мистицизма, он не ищет Путь и не шествует по нему, он становится им. Как сказано в «Голосе Безмолвия», стр. 22: «Ты не можешь идти по Пути, не сделавшись сам этим Путем».

Эта внутренняя революция производит переворот в интеллекте и в обыденном распорядке жизни. Незначительное доселе теперь становится первостепенным, а принципы, считавшиеся фундаментальными, оказываются помехами, подлежащими устранению. Некогда привлекательные наслаждения становятся теперь скучными, изучение и размышление раньше казались утомительными, а теперь требуют к себе внимания. Ученик обнаруживает, что изучение, использующее интуицию, в действительности высвобождает силу, а не растрачивает ее, а медитация пробуждает дремлющую энергию, благодаря которой он приобретает больше жизненности, чем прежде. Однако существует неизбежная цена, которую необходимо заплатить за это продвижение. Привычки речи и деятельности теперь следует контролировать гораздо строже. Обещание самому себе или другому, даже если оно дано легкомысленно, должно быть скрупулезно выполнено. Поэтому относитесь очень осторожно к самым незначительным предприятиям и решениям. В то же самое время следует придерживаться Заповедей на более высоком уровне. Например, ученик должен придерживаться более высокого стандарта правдивости, и уважение к жизни следует интерпретировать как воздержание не только от любого действия, но и от любой мысли, направленных против эволюции других форм сознания.

Отказ от интеллекта

Однако наиболее радикальное изменение связано с отказом от самого интеллекта, который развивался и контролировался на протяжении многих лет и жизней, отказ от самой мыслительной машины, с помощью которой новое состояние сознания было обретено. Однако, как гласит «Голос Безмолвия» (стр.14), это классическое пособие для саморазвития: «Ум есть великий убийца Реального. Ученик должен одолеть Убийцу». Все было бы хорошо, если бы достичь цели можно было сразу, но эта задача долгая и утомительная. Одно дело осознать, по выражению Порфирия, что «в той природе, которая выше интеллекта, многое утверждается с помощью интеллектуальной деятельности, но она лучше созерцается не с помощью интеллекта, а путем выключения интеллектуальной энергии»; и совершенно другое дело — приспособить свой ум к такому состоянию, когда божество рассудка торжественно развенчано. Здесь ученик попадает в мир, который приводит его в недоумение, точно так же, как его друзей приводит в недоумение происшедшая в нем перемена. Логика и рассудок — архитекторы, которые строят хижины и дворцы интеллектуальной мысли, а интуиция поднимается над миром форм в мир Бытия, вследствие чего эти создатели формы остаются позади. Здравый смысл более не является единственным критерием истинности или лживости утверждений, так как высший ум