– Да, непонятно. На мой взгляд, самое вероятное объяснение – чтобы продемонстрировать нам, что они могут без всяких последствий разделаться с нашим монархом. Точно так же, как они убили императрицу…[28] – Мёнбо остановился, заметив, насколько сильно побледнела Дани. – Госпоже Дани дурно. Слишком шокирующее известие…

– Со мной все в порядке. Выпью немного и приду в себя, – ответила она. Дани приказала Хисун принести им бутылку соджу и три стопки. Служанка скоро вернулась с напитком, дополненным освежающим белым кимчхи и прочими закусками, и поставила поднос перед Дани. Повинуясь ее приглашению, Мёнбо присоединился к ним на полу. Дани сначала налила соджу мужчинам. Сонсу наполнил ее стопку. Они разом подняли стопки, полушепотом обронив: «За Его Величество».

Ощущая, как соджу насыщает тело и дух, каждый из них почувствовал себя чуть более уверенно – не по поводу кончины императора, но ситуации, в которой они сами оказались. Муки всегда сопровождают открытие, что до боли известные нам люди, которым бы следовало так и оставаться однозначно и целомудренно в обособленных сферах нашей жизни, каким-то образом оказываются неожиданно знакомыми друг с другом, причем, возможно, даже ближе, чем нам бы того хотелось. Каждый из них остро переживал этот миг, в особенности Сонсу, который воспринял сложившиеся обстоятельства и как оскорбление, и как предательство. Хорошие манеры и успокаивающее воздействие соджу – единственное, что не давало ему полностью поддаться ревности, которая резко вспыхнула в душе.

– Ну и что теперь? – поинтересовалась Дани у Мёнбо, немного оправившегося после соджу.

– Как вы помните, мы готовились к демонстрации… – начал он осторожно, задаваясь про себя вопросом, стоило ли ему быть столь откровенным в присутствии Сонсу. Но, решившись все же оставаться честным, он продолжил: – Скорее всего нам придется организовать сопротивление ранее, чем мы предполагали. Примерно через месяц, когда состоятся похороны Его Величества и когда в Сеуле будут толпы соболезнующих.

– Но готовы ли вы? Все сложится к этому времени? – поинтересовалась Дани, наливая мужчинам по второй чарке. На этот раз уже Мёнбо принял бутылку из рук Дани и подлил ей соджу. Вроде бы обычный почтительный жест. Негоже человеку в компании самому себе разливать напитки. И тем не менее этот ход неприятно поразил Сонсу своей интимностью.

– Я к вам явился в том числе и по этому поводу. Я сразу понял, что нам придется действовать очень быстро. А кому довериться, кроме вас, я и не знал.

На этом Мёнбо осушил свою чарку соджу, избегая взгляда присутствующих.

– Скажите мне, чем я могу быть в помощь. Прошу вас, – сказала Дани. – Что вам сейчас необходимо?

Лицо Мёнбо снова залил румянец. И без того шокированный кончиной императора, он испытал еще одно потрясение, когда обнаружил Сонсу в гостях у Дани. От этого ему по непонятной причине было больно на душе. А теперь еще ему приходилось терпеть унижение, обращаясь с просьбой о помощи прямо на глазах человека, который ранее столь сухо отказал ему в ней. Мёнбо сконцентрировал все свое внимание на отблесках горящих свечей внутри своей стопки, чтобы не было нужды смотреть в глаза любовников.

– Мы планируем провести мирную демонстрацию. Для самого мероприятия нам потребуется подготовить только манифесты. И запастись как можно большим количеством флагов Кореи. Однако, вне всяких сомнений, нужно быть готовыми к любым событиям после демонстрации. А значит, нам нужны огнестрельное оружие, конспиративные квартиры, транспортные средства для бесчисленных активистов и курьеров… А если нам еще придется готовиться к началу прямых вооруженных столкновений… И не только в Маньчжурии, где базируется большая часть оставшихся у нас сил, но и в Корее. Если нам удастся набрать достаточно сил, то внутри нашей страны впервые за двадцать с лишним лет разразится самая настоящая война.

– Я все поняла, – кивнула Дани. – Я тоже не сидела сложа руки со дня нашей встречи. Я лично навестила главу каждой гильдии. Спешу вас обнадежить: они пообещали выделить на наше дело треть доходов за этот месяц. И это только начало.

Она улыбнулась. Ее щеки тронул изысканный розовый румянец. Присутствие обоих мужчин привело ее в лихорадочное – но в некотором смысле даже приятное – состояние духа. Очевидная неловкость Мёнбо подтверждала, что он ревнует к Сонсу. Даже обсуждение серьезных вопросов, стоявших на кону, не могло помешать ей ощутить сильное ликование.

– Средства от пяти гильдий куртизанок Сеула – это немалая сумма, уверяю вас. Даже если речь идет о войне. Знаете, люди склонны смотреть свысока на то, как мы зарабатываем себе на жизнь. Но и нам не чужды понятия чести и достоинства. Я никогда не была так рада, как сейчас. Я смогу внести мою малую лепту… – Голос Дани умолк. На глаза навернулись слезы. Эмоции переполняли ее, хотя пока оставалось неясным, было ли это светлое чувство связано исключительно с причастностью к великому делу или с какими-то иными, не столь самоотверженными причинами.

Попивая соджу, Дани объяснила, где и как она сможет передать Мёнбо деньги в ближайшие недели. После того как он разразился бурными, но при этом почтительными благодарностями, Дани повернулась к Сонсу и как бы невзначай поинтересовалась: – А ты разве ничем не можешь помочь?

Ошарашенный вопросом, Сонсу выпалил:

– Я?

– Ну кому, как не вам, помогать? У вас же огромные возможности, – продолжила наступление Дани.

– Вы не понимаете, это все деньги моей семьи… Лично я зарабатываю не так уж много, – запротестовал Сонсу. – Пока что все средства я трачу на издательство да на магазин велосипедов, но никакого особого дохода я не имею ни с того ни с другого.

Лицо Дани вдруг просияло.

– Ах! Но вы очень даже можете помочь! Как мы это упустили из виду? – Она схватила Сонсу за руку. – Помните, что сказал господин Мёнбо? Нам потребуются тысячи манифестов и флагов. А у вас же собственный печатный станок, разве нет?

– Станок-то есть, но… – промямлил Сонсу, ощущая, как сердце замирает в груди. Заявить, что все это слишком опасно, или попытаться отговориться каким-либо иным образом, он уже не мог. Сонсу обратился напрямую к Мёнбо: – А тебе оно нужно, дружище?

– Если ты предлагаешь поддержку, то я ее приму с удовольствием, – ответил Мёнбо с неизменной учтивостью и искренностью. – Но только если для тебя это не в тягость. Если обременительно – так и скажи, и я больше никогда не вернусь к этому вопросу.

Чувствуя на себе пристальный взгляд Дани, Сонсу только и оставалось, что сказать:

– Ну конечно же не в тягость. – И в