не должен был уезжать в Японию без тебя… – продолжил он. Ступни Сонсу были вдавлены в землю, будто бы демонстрируя всю незыблемость его намерений. Над его головой завертелись снежинки, зависавшие в воздухе, подобно пушинкам одуванчика. Холодные кристаллы были столь невесомыми, что их падение казалось бесконечно долгим.

– Ты действительно выглядишь виноватым, – ответила она. – Но знаешь, что тебя выдает? Голос. В нем не слышно чувства вины.

Дани развернулась и собралась было удалиться, но тут он схватил ее за руку. Уверенным движением он развернул ее лицом к себе, удерживая ее второй рукой за поясницу. Наконец, он поцеловал ее.

За миг до поцелуя, когда она осознала, что он собирался сделать, ей еще думалось, что она отшатнется в отвращении. Но когда их губы встретились, ей захотелось как можно дольше продлить поцелуй. Она испытывала исступленную радость от сознания того, что он вожделеет ее. Когда они отпустили друг друга, она признала со вздохом:

– Нет, я не ненавижу тебя.

Сонсу проникновенно смотрел ей в глаза, ожидая, когда она простит его прегрешения. Он в полной мере сознавал, что в этот момент он был для Дани ничуть не менее красивым и привлекательным, чем при первой встрече. Он был одурманен замечательно сладостным сознанием собственной притягательности – ближайшее к любви чувство в жизни большинства из нас. Он вновь потянулся к ее руке, и она не отстранилась от него.

– Но теперь поздно для прощений. Оставь меня в покое. – Ее голос дрогнул на последних словах, и они оба сразу ощутили, что она произнесла их без должной убедительности и на самом деле подразумевала прямо противоположное.

Сонсу не знал, что делать дальше. Он вполне мог бы оставить ее и больше никогда не приходить к ней. И не оттого, что таково было ее желание или от какого-то особого чувства собственного достоинства, а оттого, что он, в сущности, не был способен отдать всего себя другому человеку. Это было противным не только его уму. Его душа просто не лежала к этому. Но именно в тот момент Сонсу заметил, как дрожала Дани, и, созерцая самые хрупкие стороны ее личности, он был ошеломлен и тронут. Он наклонился и заключил ее в объятия. И как только он это сделал, из глаза Дани скатилась слеза. Она растворилась в его руках.

Когда они расступились, она без лишних слов повела его через ворота. Они оба удержались от порыва помчаться в ее комнату и шагали неспешно, будто бы их не сжигало желание сорвать шерстяные покровы и ухватиться ногами за талии друг друга. Оказавшись в уединении помещения, они предались любви, не сознавая ничего и не желая думать ни о чем, кроме того, что ощущали их тела в момент близости.

Была уже почти полночь, когда они закончили и просто лежали рядом при свете свечей. «Это счастливейшее мгновение моей жизни», – подумалось Дани. Ничто последующее не могло затмить этот вечер наедине с ним, вдали от остального мира. Это свидание, вне всяких сомнений, длилось бы более продолжительное время в ее воспоминаниях, чем в действительности, – их встреча заняла всего несколько часов. И, как и всегда, все оборвалось до того, как она сама была готова положить событию конец, – очередным стуком в дверь.

– У ворот стоит господин, спрашивает вас, – шепнула ей на ухо Хисун. – Я попыталась объяснить, что вы сегодня не дома, но он сказал, что будет ждать вас. Теперь не знаю, что и делать.

– Ну кто же это? – раздраженно спросила Дани, выходя в коридор. – Из полиции? Или судья кого-то прислал к нам?

– Кажется, ни то ни другое. Он назвался Ли. Имени он мне не сообщил, но заверил, что вы сразу поймете, кто он.

– О! – Дани не удержалась от резкого вдоха. – Я знакома с ним. Но что он здесь делает? В любом случае заставлять его часами ждать на холоде в уверенности, что он ожидает моего возвращения домой, я не намерена. Придется принять. Проведи его в гостиную.

Дани вернулась к себе и начала одеваться. Она попросила Сонсу тихо посидеть в комнате, пока она переговорит с посетителем. Эта просьба вызвала у Сонсу бурю негодования: он не собирался прятаться от таинственного незнакомца, который, как утверждала Дани, не был ей любовником, но осмелился явиться с визитом посреди ночи. Нет, лучше уж Сонсу покинуть ее, чем прятаться в спальне, словно он забравшийся туда без спроса вор.

– Как тебе будет угодно, – отрезала Дани, чувствуя, как на ее щеках разгорается румянец. Она больше не в силах была сдерживать раздражение. Терпение было на пределе. Она выскочила из комнаты и поспешила в гостиную, в которой стоял смущенный Ли Мёнбо. Пальто он так и не снял. В руках он сжимал шляпу.

– Госпожа Дани, простите, что я вторгаюсь к вам без предупреждения… – предпринял попытку объясниться он. Дани с удовлетворением подметила мягкий блеск в его глазах и слегка прилившую к лицу краску. – Я понимаю, насколько это неуместно, но я пришел сказать вам…

– Да? – Дани легкой походкой приблизилась к нему, воодушевленная и одновременно смущенная своей заинтересованностью в нем. Мёнбо также сделал шаг навстречу, почти что против воли. Но как только он протянул руку, чтобы коснуться ее плеча, до Дани донесся скрип открывающейся двери. В гостиную вошел Сонсу.

Вряд ли найдутся три человека, пережившие большее замешательство, чем присутствовавшие. Сонсу и Мёнбо одновременно спросили друг друга:

– Что ты здесь делаешь?

Дани, переводя взгляд между мужчинами, воскликнула:

– Как? Вы знакомы?

Последовавшая за этими репликами смущенная пауза растянулась надолго. Самообладание вернулось первым к Сонсу, и тот заявил Дани:

– Мёнбо и я вместе учились в университете в Токио.

– Понятно, – произнесла Дани.

В комнате вновь повисла тишина.

– Я пришел сообщить вам кое-что очень важное, – сказал Мёнбо. Из его глаз ушел огонек, который она отметила прежде. – Его Императорское Величество Коджон уже не с нами.

Дани ахнула, прижимая руку к груди. Оба мужчины машинально устремились к даме, чтобы поддержать ее, но Мёнбо вовремя одумался. Сонсу заботливо положил руку на талию Дани.

Мёнбо продолжил:

– Это произошло несколькими часами ранее. У нас есть осведомительница среди фрейлин, она и сообщила нам об этом. Он пил сладкий рисовый отвар из чаши и вдруг начал задыхаться, кричать и харкать кровью. По словам фрейлины, его тело было покрыто сыпью.

Дани в ужасе застонала и осела на пол. Сонсу сел рядом, не отводя руку от ее спины. Мёнбо так и остался стоять.

– Но к чему было травить его? Он уже давно не у