– И куда же это мы торопимся? – повторил тощий отморозок,подходя к Лене и окидывая ее с ног до головы липким гадостным взглядом. –Задержись, куколка, на минутку!

– Ребята, дайте пройти, – проговорила Лена,стараясь держаться как можно спокойнее, – вам, что, нужны неприятности?

– Какие неприятности? – сутулый тип криво имногообещающе ухмыльнулся. – Куколка, а у нас не будет никакихнеприятностей. Мы сейчас с тобой зайдем кое-куда и познакомимся поближе… и всембудет очень приятно, я тебе обещаю!

– Герыч, она, чего, нас пугать вздумала? – синтересом спросил «молочный поросенок». Пусти меня, я сейчас ее саму напугаю!Так напугаю, что она всю оставшуюся жизнь заикаться будет! Я ей сейчас сделаю,в натуре, цирлих-манирлих!

С этими словами он выдвинулся из-за спины сутулого и полезрозовой толстой рукой за пазуху.

Лена отступила, но троица рассредоточилась и медленноокружала ее, тесня к полуоткрытой двери подъезда. Ее пугала темнота за этойдверью, а еще больше – нереальность всего происходящего. Эти трое юнцовказались какими-то ненастоящими, выдуманными, они казались персонажами издешевого криминального сериала, и от этого ей стало еще более жутко.

– Ребята, шли бы вы себе, – проговорила она,стараясь сохранить остатки воли и не впасть в панику, – шли бы вы! Менямуж встречает, он сейчас выйдет… а он у меня, между прочим, боксер!

– Боксер? – сутулый отморозок мерзкозахихикал. – А может, он ньюфаундленд, или вообще мастино наполитано? Нет,куколка, ты мне мозги не закомпостируешь, нет у тебя никакого мужа!

– А если бы и был, блин, так мы бы его мигом урыли! –подал голос коренастый блондин.

Сутулый подошел к Лене вплотную, и она почувствовала еготошнотворный запах – запах пота, гнилых зубов, застарелого перегара и чего-тоеще, сладковатого и особенно омерзительного.

Это омерзение придало ей силы, девушка нырнула под рукуотморозка и бросилась бежать.

Она стрелой неслась по пустой ночной улице, и тяжелые шагидогоняющих ее мерзавцев раздавались за спиной все ближе и ближе. Эта ночнаяулица тоже казалась ей нереальной, ненастоящей. Никого не было, ни одной живойдуши, ни на чью помощь не приходилось рассчитывать.

– Стой, сука, – орал злобным, истеричным голосомсутулый подонок, – все равно же догоним!

Стой, жаба косоротая, а то изуродуем!

Он уже дышал ей в затылок, и дружки не отставали. Ленаначала задыхаться, она бежала из последних сил, с трудом переставляя ноги, и сужасом думала, что будет, когда силы кончатся.

И вдруг позади послышался звук автомобильного мотора.

Лена оглянулась, потеряв при этом драгоценную долю секунды,и увидела совсем близко торжествующую, злобную физиономию своегопреследователя, а позади него, всего в нескольких метрах, приближающуюсямашину, темно-синюю «мазду». Машина остановилась, дверь распахнулась, и из нее,как чертик из табакерки, вылетел худой светловолосый мужчина.

Сутулый отморозок не услышал подъехавшую машину, или простоне обратил на нее внимания, не думая, что кто-то может ему помешать. Он, гнусноухмыляясь, подскочил к девушке, снова обдав ее смесью мерзких запахов, ипротянул руки, чтобы схватить ее…

И тут же с воплем отлетел в сторону, шлепнувшись на асфальтбезвольно, словно тряпичная кукла. Его приятели подбежали, запыхавшись, иугрожающе уставились на светловолосого мужчину.

– Эй, мужик, тебе, чего, жить надоело? – прошипел«молочный поросенок» и снова полез толстой розовой рукой за пазуху. Тут же вего руке возник непонятный черный предмет, который блеснул, раскрылся, каквеер, и превратился в складной нож с длинным, остро заточенным лезвием.Отморозок, пыхтя и злобно ухмыляясь, двинулся на Лениного защитника. Рядом сним шел коренастый приятель с залепленным пластырем лицом.

– Постой, сволочь, мы тебе сейчас сделаем, в натуре,цирлих-манирлих! – пыхтел «поросенок», размахивая ножом.

Светловолосый мужчина чуть заметно отступил мягкой,пружинистой походкой, потом он запустил руку в карман свободного льняногопиджака, что-то оттуда вынул и неожиданно бросил в лицо вооруженного ножомотморозка горсть мелких монет. Тот от неожиданности схватился рукой за лицо, намгновение утратив бдительность.

Мужчине этого мгновения оказалось достаточно. Он молниеносновскинул ногу и страшным ударом впечатал каблук в розовое злобное лицо.

«Поросенок» утробно ухнул, отлетел к стене и сполз по ней,как прокисшее желе.

Оставшийся на ногах белобрысый отморозок попятился инеожиданно высоким, жалобным голосом проговорил:

– Отпустите, дяденька, не надо, я ничего не делал, этовсе они, а я никому ничего…

Лицо его, недавно угрожающее и злобное, жалко скривилось,губы задрожали, казалось, он сейчас заплачет.

– Да пошел ты, – презрительно, сквозь зубы, бросилмужчина и сплюнул ему под ноги.

Юнец развернулся и бросился бежать, бросаясь из стороны всторону и петляя, как заяц.

Мужчина несколько секунд смотрел ему вслед, угрюмо,пренебрежительно проговорил себе под нос: Жалкие трусы! – и только послеэтого повернулся лицом к Лене.

Лена стояла, прислонившись к стене, и тяжело дышала. Ногиедва держали ее после перенесенного ужаса, после безумного бега по ночнымулицам, но сейчас ее сердце бешено билось по другой причине.

– Ты вернулась, – проговорил Сергей, безвольноопустив руки.

Энергия, только что бившая из него через край, казалось,иссякла, он ссутулился и спрятал руки в карманы пиджака.

– Как видишь, – проговорила Лена, с трудомсправившись со своим голосом. Она смотрела на Сергея со страхом, едва ли небольшим, чем тот, который только что испытывала перед лицом обкурившихсяотморозков. Только теперь она боялась чего-то в себе самой.

– Кажется, я должна поблагодарить тебя, – онапостаралась справиться со своим страхом, и ее голос прозвучал сдержанно итвердо, – ты меня спас.

– Ерунда, – он вскинул голову и посмотрел ей вглаза.

От этого взгляда ей стало одновременно холодно и горячо, изакружилась голова, как в детстве, когда она каталась на карусели.

– Может быть, хоть теперь ты объяснишь… заговорилСергей с неожиданной болью, – может быть, ты объяснишь, почему тогдауехала… почему сбежала, не сказав мне ни слова…

Лена с силой втянула в себя свежий ночной воздух. Она хотелазаговорить, но перед глазами встала вдруг снова та страшная ночь, самая ужаснаяночь в ее жизни. Потом было много всего плохого, но та ночь никогда не уйдет изпамяти. Хуже этой ночи не было ничего, даже последняя встреча с Сергеем невызвала в Лениной душе такого ужаса. От воспоминаний она почувствовала в себесилы сопротивляться. У него все прекрасно, это видно. Дорогой костюм, хорошаямашина… Судя по всему, дела его идут прекрасно, он явно преуспевает… А она… чтополучила она в конечном итоге? Преследуемая всеми, в чужом городе, без жилья и безденег… Даже паспорт у нее чужой…