Ей нужно прогуляться, а то нервы совсем сдали, да иусталость навалилась – ночью не спит, днем мечется по хозяйству.

Через сорок минут она подходила к своему дому гораздободрее. От свежего вечернего воздуха стало легче, дождь перестал. Женщина ваптеке дала ей нужное лекарство, да еще посоветовала поить девочку укропнойводой – возможно, ребенка мучают газы, оттого и плачет по ночам.

Лизавета Ивановна нажала три цифры на кодовом замке иостановилась на пороге, поскольку за дверью стояла полная непроглядная темнота.На улице летом в это время еще довольно светло, фонари, во всяком случае, ещене зажигали, нов подъезде за время ее недолгого отсутствия кто-то успелвывернуть лампочку, так что добираться до лифта придется в кромешной тьме.

Лизавета Ивановна вздохнула, нащупала ногой ступеньку, и вэто время возле нее возник кто-то невидимый и сильной рукой сжал предплечье.

– Ой! – попыталась крикнуть Лизавета Ивановна, норуку сжали с такой силой, что вместо крика вырвался у нее из горла только жалкийписк.

– Тихо, – прошипели из темноты, – без шума…

«Наркоман какой-нибудь… – подумала Лиза, – ещеножом пырнет, они же все ненормальные… Хорошо, что ключей в сумке нет и денегнемного!»

– Берите. Берите сумку! – заговорила онашепотом, – только лекарство оставьте для внучки маленькой…

– Тихо, я сказал! – рассердился мужчина. Никтотебя грабить не собирается.

– А вы кто? – изумленно спросила Лиза.

Если он не наркоман и не вор, то зачем же она этомучеловеку? Не насиловать же ее собрались в собственном подъезде! И она уже не втом возрасте, и он вроде по голосу на психа не похож.

– Милиция, – сказал голос рядом, – вопросы унас к вам имеются, гражданка Самохвалова.

– Милиция? – недоверчиво протянула Лиза и тут жедобавила первое что пришло в голову:

– Документы тогда предъявите!

– Темновато тут документы предъявлять, – противнорассмеялся голос, и Лиза испугалась.

«Никакая он не милиция, – сообразила она, милиция поквартирам ходит или повесткой к себе вызывает, а этот нарочно лампочкувывернул. Разве милиция так поступает?»

– Куда девица подевалась? – доверительно спросилголос.

– Ка-какая девица? – оторопела Лиза. –Никакой девицы…

– Татьяна Белолобова! Она к тебе ехала!

– Не знаю никакой Белолобовой! – в паникевзвизгнула Лиза, она, и правда, от страха все забыла.

Мужчина чуть ослабил хватку, и Лизавета Ивановна оттолкнулаего и бросилась вверх по ступенькам.

– Караул! – закричала она во все горло. –Грабят! Спасите! Пожар! Горим! Помогите!

Она вспомнила в этот критический момент наставленияпсихолога, который несколько месяцев назад выступал по телевизору и говорил,что в случае нападения нужно кричать не «убивают», а «пожар» – тогда гораздобольше шансов, что кто-нибудь придет на помощь.

Голос сзади чертыхнулся, и тут из темноты выскочила еще однафигура и попыталась перехватить беглянку. Где уж было устоять немолодой в общеми не очень сильной женщине против двух здоровых мужиков! Лизавета Ивановнаспоткнулась о чью-то ногу и с размаху грохнулась на ступеньки. И тут открыласьдверь подъехавшего лифта, осветив поле боя, и кто-то высоченный выкатился наплощадку. Он, сходу разобравшись в ситуации, залепил одному из нападавших вглаз, потом ногой ловко отбил удар второго. Лизавета Ивановна слабым голосомпродолжала звать на помощь, и наконец открылась дверь ближайшей квартиры напервом этаже. Там проживала Анна Власьевна, дама сильно преклонных лет, нонеуемного темперамента. Открывать дверь на крики о помощи она по старой привычкене боялась, к тому же была страшно любопытна.

– А вот сейчас милицию вызову! – гаркнулаВласьевна, различив дерущихся, и этого оказалось достаточно для нападавших.Скорей всего, они поняли, что никаких сведений при таком шуме и скоплениинарода они от. Лизаветы Ивановны не добьются, и поспешили ретироваться.

– Андрюша! – ахнула Лизавета Ивановна, различив,кто был ее спаситель, Зять буркнул что-то неразборчивое и устремился в погоню.Лиза попробовала подняться, но ноги ее не держали. Сидя, она ощупала голову.

Крови не было, только на затылке надувалась большая шишка.

– Не догнал! – разочарованно сообщил зять,вернувшись. – У них за углом машина стояла.

– Ну это какой же нынче грабитель пошел! громкоудивлялась Власьевна. – На своем транспорте на дело ездит! Милициювызывать?

– Не нужно, – буркнул Андрей, – сами ужеразобрались. – Лизавета Ивановна против обыкновения согласилась с зятем,который поднял ее под мышки и запихнул в лифт. Едучи до их девятого этажа, онповедал, что высмотрел тещу в окно и забеспокоился, когда лифт не заработал.Все-таки время поздней, двенадцатый час.

Малышка спокойно спала. Лизавета Ивановна умылась, с трудомразобрала постель и легла.

Зять любезно притащил ей старую резиновую грелку, набитуюльдом, чтобы приложить к шишке. Засыпая, она думала, что напрасно ругала зятяза то, что на даче бьет ногой в стенку, вот ведь и от каратэ этого естькакая-то польза…

Лена шла по улице и думала.

С заметкой об этом профессоре все ясно. Заметка былазаказана и оплачена Ольгой Ракитиной… то есть теперь она не Ракитина, аСербина, и действовала она, конечно, не по собственной инициативе, а попоручению центра «Вариант»… с заметкой все ясно, Ольга заплатила за нее, причемзаплатила необычайно щедро, а этому Николаю Уточкину… то есть Маслову, или кактам еще его зовут, совершенно все равно, что писать, лишь бы платили… Потомпрофессору дали понять, что заметка – это только начало, и если он не хочетнеприятностей, то лучше снять свою кандидатуру., он испугался и снял, и даже нестал судиться с газетой, не стал публиковать опровержения, потому что ему,наверняка, пригрозили чем-то куда более серьезным… а может быть, Уточкин не такуж и не прав, и профессор – вовсе не ангел, и рыльце у него в пушку, поэтому ине стал он поднимать шум…

Но в глубине души Лена понимала, что куда больше, чемгрязная история с профессором, ее взволновало то, что Ольга сменила фамилию,что она больше не Ракитина…

– Куда это мы так торопимся? – прозвучалнеожиданно рядом с ней нарочито гнусный, издевательский голос.

Лена подняла глаза и увидела прямо перед собой, посредитротуара, тощего сутулого юнца с зализанными сальными волосами, в узкихобтягивающих джинсах и черной кожаной курточке. Он раскинул руки и приближалсяк ней, словно собирался обнять старую знакомую. За спиной у этого отморозкамаячили еще двое – коренастый блондин с залепленной пластырем щекой и розовыйтолстяк, похожий на молочного поросенка. Только вот у молочных поросят небывает таких злых и порочных глаз.