как «остальное». Тут у свободного тоже единственные «рамки» — ограничения, а единственное отличие этого процессного состояния в том, что оно никем пока не может быть осознано, кроме как человеком.

Свобода здесь как бы «спящая», «ждущая» её осознания — ею самой. Она для неё «нейтральна» и «невидима». Её «проявление» совпадает с темпом или скоростью внутреннего развития чего-либо, когда речь идёт о «накоплении» там перемены или о превращении в новое качественное состояние.

6. ИНФОРМАЦИЯ И МАССОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Оба эти понятия всем хорошо известны и употребляются повсеместно и широко. Здесь наш интерес к ним связан с тем, что ими обеспечивается государственный и общественный плюрализм, а в его пределах становятся возможными свобода суждений и её суррогат в виде свободы слова.

Смысловое отличие обоих понятий в значительной части кажется несущественным, так что мы в своём большинстве не прочь посчитать их одинаковыми или совсем близкими к этому. Дело, однако, меняется, когда ими начинают манипулировать при разработках правовых документов публичного характера.

Мы уже касались предмета информативного в понятиях материального и духовного, в том числе — при «выносе» этих двух понятий в область абсолютного, и приходили к заключению, что и для первого, и для второго обладание информативным является фактором их реального наличия в окружающем нас мире, а также — возможностью получения нашего о них знания, хотя бы крохотного.

То, чего мы не знаем совсем (или — пока не знаем), никак не укладывается в нашем сознании, ведь «там» нет ни формы, ни содержания.

По своей же природе информативное в обоих случаях — и в материальном, и в духовном — совершенно одинаковое; — ни в одном из них оно не имеет отличий.

Понятию информации всегда придавалось огромное значение в условиях существования государственных образований. И всегда определяющей здесь была и остаётся потребность в наиболее эффективном её урегулировании — для обеспечения функций того или иного режима государственности.

При этом редко обходилось без противоречий по части использования информации — в её разнообразных видах и значениях.

Шли, как правило, не от бытующей в обществах и в народах единой системы взглядов на этот простой и в то же время очень сложный предмет, а выбирали собственные, по своей сути корпоративные его истолкования и правила использования, руководствуясь принципами чистого прагматизма или — целесообразности, — политической, духовностной, экономической, какой-то ещё. Тут уж было не до изящных и чётких дефиниций, объяснений подлинного смысла информации. Годилось то, что к моменту оказывалось под рукой у законодателей.

К примеру, в России оно выглядит так:

Информация — сведения (сообщения, данные) независимо от формы их представления.

Этот норматив закреплён в п.1) ст.2 закона РФ от 27.07.2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

П.2) той же статьи 2 в этом правовом акте изложен в такой редакции:

информационные технологии — процессы, методы поиска, сбора, хранения, обработки, предоставления, распространения информации и способы осуществления таких процессов и методов.

Ранее, с 1995 года, в стране действовал закон РФ «Об информации, информатизации и защите информации», где в ст.2 также приводилось обозначение главного в нём предмета:

информация — сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах, независимо от формы их представления.

Стоит обратить внимание на окончания формулировок в начальных пунктах ст.2 ныне действующего и предыдущего законов: они совершенно не отличаются одно от другого. Это — чёткий, недвусмысленный указатель на их «подчинённость» задаче управления информацией — как ресурсом, важным и необходимым для государства.

А как же быть населению, народу, гражданам страны, чьи интересы в отношении информации требовалось отразить в правовом аспекте? Ответ на этот вопрос дан в конституции РФ.

В ч.4 её ст.29 записано:

Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.

Приведённая формула побуждает каждого россиянина исходить из его естественного права свободно пользоваться информацией в её самом широком, универсальном, общем, а также и конкретном смысле, — хотя она и оставлена без дефиниции — обозначения сути называемого предмета.

Указать на уклон от дефинирования — на это очевидное конституционное упущение — нисколько не лишне; ведь мы убедились, что в обоих прикладных (рядовых) законах, на которые мы только что сделали ссылки, речь шла об информации иного рода — как специфичном государственном ресурсе. Его имеется в виду предоставлять («кому-то и кем-то»), удовлетворяя тем самым конкретные государственные потребности. Дефиниции там хотя и есть, однако не ясно ли, что они не могли иметь своей действенности в конституционном поле? Там нужна бы другая, более полновесная…

При её отсутствии не может не возникать сомнений и в формулировке ч.4 ст.29 конституции РФ в целом, и в закрепляемой этой частью основного закона прописи манипуляций с предметом информации — как объектом гражданских прав. Достаточен ли установленный перечень?

Дело в том, что на практике информацию приходится ещё запрашивать, создавать, проверять, накапливать, хранить, приводить в систему, дарить, утаивать, опровергать, продавать, использовать в процессах обмена, в просветительских целях, как рекламу и т. д. Некоторые из этих возможных действий учтены в законе № 149-ФЗ. Однако полной раскладки понятия информации в нём, как и в законе от 1995 года, не дано.

Ведь нельзя не учитывать ещё и её «скопления» и постоянного пополнения в таких областях человеческой деятельности как наука, культура и искусство, технологии, в отраслевом развитии, в административном и бытовом обиходе и проч, — поскольку брать оттуда, как и из других её «разливов», необходимо постоянно если и не каждому, то очень многим, и в ряде случаев — едва ли не на каждом шагу.

При такой массовой и неотложной необходимости в ней могут ли быть уместны опции в гражданском обороте, не получившие отражения в законах, — когда нам вроде как предписано «не выходить за рамки»?

Законодателей это расхождение в обозначении сути информации и в её классифицировании и в пользовании ею, скорее всего, беспокоило мало. Понятно, почему. В их намерения входило установление нормалий, при которых специфичный информационный ресурс мог бы и должен служить для обеспечения конкретного вида государственности в стране. То есть — они решали свой, «узкий» вопрос.

В ч.1 ст.5 закона РФ № 149-ФЗ об этом записано:

Информация может являться объектом публичных, гражданских и иных правовых отношений.

Об её признании вне государственных правовых отношений слов не нашлось, чего, разумеется, нельзя принять, имея в виду совершенно не регулируемую с земли государственными законами