Не упускать из виду этого обстоятельства необходимо и при рассмотрении предмета и понятия массовой информации.

Что несут они в себе, и резонно ли было бы видеть в них одинаковое, совпадающее с тем, чем характерны предмет и понятие «обычной» информации? Или есть отличия?

Приходится, к сожалению, признать, что и здесь официальная публичная юриспруденция внесла немало своего «духа», в ряде случаев на грани путаницы, а то и бессмыслицы.

…под массовой информацией понимаются предназначенные для неограниченного круга лиц печатные, аудио-, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы,

— говорится в ст.2 действующего ныне закона РФ от 27.12.1991 г № 2124-1 «О средствах массовой информации».

Похвально усердие разработчиков правового акта, давших для его понимания указанную дефиницию. Она не повторяет специальной формулировки из закона № 149-ФЗ и утверждается как самостоятельная, не схожая с толкованием обычной информации. Однако не следует торопиться с видением позитива.

Повод для осторожности и сдержанности можно найти уже в ст.1 закона РФ о СМИ, где пронормирована свобода массовой информации. Читаем эту запись:

В Российской Федерации

поиск, получение, производство и распространение массовой информации,

учреждение средств массовой информации, владение, пользование и распоряжение ими,

изготовление, приобретение, хранение и эксплуатация технических устройств и оборудования, сырья и материалов, предназначенных для производства и распространения продукции средств массовой информации,

не подлежат ограничениям, за исключением…

(Статья приведена в сокращении).

Внимательно вглядимся в обозначения операций технологического манипулирования, предложенные разработчиками текста с целью их «освобождения». Среди них «поиск» и «получение» не могут не вызывать повышенного интереса. Они, эти два действия, размещены впереди, а не после «производства» и «распространения».

В том же порядке и те же самые действия, как мы ещё не забыли, закреплены в ч.4 ст.29 основного закона РФ и тоже — в самом начале. Но ведь там говорится об информации обычной! Будет ли правильным «подчистую» уравнивать её с массовой информацией? Если — да, как это допускается многими из нас и, как увидим далее, — законотворцами — тоже, то не резонно ли отказаться от «повторного», дублирующего обозначения, хотя оно и у всех на слуху?

Весь казус в том, что по отношению к СМИ обычная информация — это, условно говоря, только сырьё, стартовый компонент, наподобие руды при производстве металла. А массовая информация, как таковая, рождается уже не иначе как непосредственно в «недрах» СМИ, в редакциях и студиях, будучи производима в них и больше — нигде. Соответственно операции, изложенные в законе о СМИ, надо рассматривать не как гражданский, а как только производственный оборот, что далеко не одно и то же. Очень важным становится вопрос об участии в таком обороте и правах на участие. Обойтись тут каким-то общим принципом нельзя уже только из-за того, что СМИ являются и производителями, и собственниками производимого.

Можно ли представить такое, что ввиду «специфичности» массовой информации в её деловом обороте участниками в нём должны быть все члены общества, как то происходит с обычной информацией в обороте гражданском — согласно конституции? Отрицательный ответ очевиден. Сама постановка такого вопроса неуместна.

Недоумение вызывает уже то, что потребителя вынуждают заниматься поиском и получением массовой информации на той части производственного оборота, где ещё нет продукции. Не логичнее ли было бы две первые операции ставить последними? Например, в виду вот такого рассуждения: Я могу (имею право), не думая ни о каком производстве, ни о каких медийных процессах, искать массовую информацию, то есть какую-нибудь радиопрограмму, газету, сайт и проч. или фрагменты их содержания, используя любой вид рекламы, википедию, услуги библиотек, советы знакомых и т. д. и если найду, то останется только по-своему распорядиться ею, заплатив, если нужно, её стоимость или приобретя без платы.

Законом о СМИ предусматривается другое. С какой целью? Равнение на конституцию? Но там участие в обороте ни для кого не ограничено, и тем самым гарантировано право на участие каждому, что совершенно справедливо. Для всех так для всех. Не будет разницы, кому, за что и когда браться. В том и свобода. Закон же о СМИ об этом не говорит. Вследствие чего я (который искал) в виде участника поиска могу только предполагаться, но реально им быть не могу, ведь по форме действие поиска для меня — не есть участие в индустрии СМИ, когда где-то мною найденное мне позволялось бы ввести в производственный оборот с надеждой иметь прибыль.

Те же последствия должны возникать с операциями «получения», «производства» и «распространения». По их предназначенности в цепочке производственного оборота ни одно из них с действиями, предусмотренными конституцией, не совпадает: из них изъята свобода для всех. И потому в правовом отношении я (искавший) оказываюсь тем субъектом, которому загодя отводится роль постороннего. Эта же точно роль уготована всему неограниченному кругу лиц — потребителям массовой информации, которые, правда, потребителями в законе не именуются: — с опцией потребления и здесь разобраться не поспешили.

Проблема ещё более обострена тем, что свобода массовой информации гарантируется конституцией России. Об этом сказано в ч.5 её ст.29.

Что обозначает такое утверждение?

Выше мы уже останавливались на свободе, когда она способна оказывать воздействие на форму предмета или явления. Полная свобода целиком нивелирует форму, уничтожает её. Предмет или явление перестают существовать, превращаясь в ничто. Норма конституции, к сожалению, не уточняет, в какой мере свобода массовой информации прогарантирована.

Россиянам остаётся понимать её безо всяких скидок: речь идёт о мере исключительной, полной или даже — полнейшей.

За всем этим, как велит логика, должны следовать многие неувязки в толкованиях значимости массовой информации — как предмета и понятия современной «прогрессивной» юриспруденции.

Ведь полное освобождение даже по отношению к человеку невозможно, на что уж велики здесь бывают его претензии (не забудем о ст.22 конституции РФ, где закреплено: «…каждый имеет право на свободу…»).

Его освобождают из-под ареста, от чьей-то зависимости, от угнетения, от нищеты. Если же его освобождать от его имущества, работы, от воздуха, от его собственного тела, от жизни, то он сам возопиёт от такой, с позволения сказать, свободы, не говоря уж о гарантии освобождения.

Полностью освобождённый человек был бы всего лишь фикцией, без каких-либо признаков не только человеческого, но и вещественного.

Если массовую информацию понимать как освобождённую ото всего, то это значит, что ею утеряна всякая стабильность. Нет никакой возможности разглядеть в ней форму, она — «разобрана». Это, «по результату», — «чистая» информация или информация «вообще», ничто. Кому она такая нужна? Что с ней делать?

Здравые люди не могли бы