— Отлично! Пока он в отдалении, я выскочу, —засобиралась Татьяна. — И, пожалуйста, сделай что-нибудь решительное длятого, чтобы тебя не прихлопнули.

Мила клятвенно ей пообещала и, заперев дверь, уселасьсчитать деньги, вырученные за продажу мази.

Не успела она расправить и сложить в нужном порядке первыекупюры, как раздался звонок.

— Что-нибудь забыла! — проворчала Мила, пробираясьмежду одеялами по коридору.

Заглянув в глазок, она увидела незнакомого мужчину соткрытым лицом и веселым круглым носом. Это был Борис Глубоков, для нее, впрочем,оставшийся незнакомцем, поскольку в момент первой встречи он прятал лицо подворотником.

— Вы кто? — настороженно спросила Мила, проверив,накинута ли цепочка.

— Борис Иванов, — заговорщическим тоном ответилтот и принялся грызть ноготь. — Вы меня пустите?

— С какой это стати? — озадачилась хозяйка:поистине день полон сюрпризов!

— Вам разве Шпатциков не звонил? — с отчаянием вголосе воскликнул Борис. — Он обещал! Он дал мне ваш адрес и рекомендацию.

— Ах, Шпатциков! — выдохнула Мила, почувствовав, какуходит напряжение и стало легко дышать, как будто с нее сняли корсет. — Увас что, те же самые проблемы, что и у дедушки? — сочувственно спросилаона.

— Те же самые! — закивал Борис. — Так у васнайдется для меня, ну, средство от моего недомогания? Я много заплачу.

Услышав последнюю фразу. Мила радостно распахнула дверь.Мысль о том, что в тылу находится Листопадов, да еще надежда обогатитьсязаставили ее проявить некоторую беспечность.

— Входите, входите, — предложила она. —Давайте на кухню, у меня все там.

Борис перепрыгнул через одеяла и спросил:

— Занимаетесь генеральной уборкой?

— Генеральной, точно.

Оценив наметанным глазом дорогую одежду посетителя, Милавнезапно почувствовала себя настоящей акулой капитализма, нахально спросила:

— Какой суммой вы располагаете?

Борис сделал серьезное лицо и, понизив голос, спросил:

— Сколько выйдет на двести «зеленых»?

— Столовая ложка, — не моргнув глазом, ответилаакула. И поспешно добавила:

— С верхом.

— Это ведь у вас что-то новенькое, — закинулудочку Борис.

— Точно. Впервые на рынке.

«Конечно, это „невидимка“! — возликовал тот. —Первая дедова партия».

На кухне Мила со всей возможной торжественностью протянулаему пластмассовую баночку из-под витаминов.

— Простите, — замялся Борис. — Поскольку я впервый раз… Как это нужно употреблять? Нюхать?

— Нюхать?! — опешила Мила, на секундузадумавшись. — Ну… Если только тем местом, которое страждет.

Она принужденно улыбнулась, рассчитывая, что посетительнаконец раскошелится. Словно почувствовав немой призыв, Борис тут же полез забумажником. Выложив на стол деньги, он отвинтил у баночки крышку и сунул внутрьнос.

— Так это крем? — тут же удивился он, подняв наМилу по-детски ясные глаза.

— Мазь. А что, вы никогда ничего подобного неприменяли? — не меньше его удивилась Мила.

Борис честно пытался сообразить, как можно словить кайф отмази, но в голову ему что-то ничего не приходило. «Дед явно выдалноу-хау», — подумал он. А вслух робко спросил:

— Ее что, нужно размазывать под носом?

Мила задумчиво поглядела на него и напряженным голосомпереспросила:

— Под носом? Слушайте, ну и фантазия у вас! Или ваш носнапрямую связан с прямой кишкой?

Теперь уже надолго задумался Борис.

— Первый раз слышу, — наконец сообщил он, —чтобы наркотики употребляли другой стороной туловища!

— Наркотики? — обомлела Мила.

— А что же, по-вашему, я у вас покупаю? —рассердился Борис.

— Как — что? Мазь от геморроя!

— Это шутка? — зловещим шепотом спросилБорис. — Ведь Шпатциков говорил о дозе!

— Наверное, у него сильное обострение, —предположила Мила. И, поглядев на деньги, с сожалением произнесла:

— Так у вас что, совсем не бывает запоров?

— Не бывает.

— Не верю!

— Ну, может, время от времени, — огрызнулся Борис.

— И, несмотря на опасный симптом, вы не будете покупатьэту чудесную мазь, чтобы ухаживать за одним из важнейших органов своейвыделительной системы?!

— Ну, хорошо, — прошипел Борис. — Я возьму.

— Всю столовую ложку?

— Всю.

Захлопнув за Борисом дверь, Мила по очереди поцеловала обестодолларовые купюры и спрятала их в железную банку из-под чая. Дальнейшиеперспективы с каждым часом теряли мрачность.

* * *

— Хочешь сказать, ты даже не поинтересовалась, почемуон решил, что ты торгуешь наркотиками? — не поверила Ольга, нагоняя тучина свое помолодевшее лицо.

— Я была слишком возбуждена, чтобы сообразить, —оправдывалась Мила. — Мужик дал мне двести долларов! Я хотела как можноскорее от него избавиться, пока он не передумал. — Тут же ее тревогасменилась оживлением. — Если дело так и дальше пойдет, я стану богатой женщиной,Ольга! Мне надо еще раз выехать за город! Я готова перекопать каждую поляну! Яготова…

— У меня нехорошие предчувствия, — перебила ееОльга. — Ты связывалась с Глубоководным?

— Связывалась. Дома его постоянно нет, я позвонила намобильный. Он что-то мямлил, мол, расследование движется, мол, не надоволноваться… Ты же понимаешь, мне нечем ему пригрозить. Разве что лишением старублей в день. Но теперь, когда мы знаем, что сумма не тянет на гонорар, я дажеразговор заводить не рискнула.

— Я из-за тебя стала плохо спать, — заявилаОльга. — Как ты сама-то засыпаешь ночью? — И, посмотрев на Милу,добавила с неудовольствием:

— Впрочем, ты почти всегда пьяная, что с тебя взять?

— Я уже привыкла к опасности, — объяснилаМила. — Говорят, что это защитная реакция организма. Поскольку он не можетпостоянно находиться на пределе сил, мозг дает команду телу не напрягаться. Всепроисходящее уже не кажется мне смертельным. В конце концов, до сих пор никогоне убили.

— Да? — искренне изумилась Ольга. — А ТоликХлюпов? На месте которого должна была оказаться ты? Ведь ты жуешь тушеные овощиднем и ночью! Счастливый случай, что ты не схрумкала ту опоганенную упаковку!

Упустившая Хлюпова из виду, Мила густо покраснела.

— Ну ладно, — сказала она. — Уговорила. Займидля меня денег у папы. Я пока еще заработала недостаточно.