— Так точно, — тоже переходя на шепот, ответилата.

— Спасительница! Голубушка! — принялся стенатьневидимый Шпатциков. — Не обессудьте, деточка, но я через минутку выйду квам на лестницу. Возьму мусорное ведро, чтобы жена ни о чем не догадалась. Онане должна знать! Даже заподозрить не должна!

— Я понимаю, — пробормотала Лютикова.

«Значит, она всё-таки замешана! — ахнул про себяБорис. — Смылась из-под наблюдения Листопадова и отправилась самоличнодоставлять „невидимку“ клиентам. Вот это да!»

Прошла минута, и возбужденный сверх меры Шпатциков сновавыскочил на площадку.

— Сначала, вот, держите деньги. Прячьте их, прячьте, ая сейчас.

Он поднялся к мусоропроводу и, погромыхав ведром, просеменилобратно,

— Вы себе не представляете, — вновь зашепталон. — Я никогда даже не подозревал, что испытаю подобные ощущения! Всюжизнь дружил со спортом. Сплавлялся на байдарках по бурным рекам, покорялгорные вершины! А теперь… Ну, давайте, давайте сюда!

— Здесь немного, — сдавленно произнеслаМила. — Но это очень дорого. Вы ведь понимаете.

Борис внизу закусил палец, чтобы не закричать от радости.

— Вот мой телефон и адрес, — сказала между темЛютикова. — Когда доза закончится, сразу звоните и приезжайте. Я вампомогу.

При слове «доза» Борис облегченно закатил глаза. Итак,Лютикова почти разоблачена! Константин, конечно, сразу ему не поверит, будетвыспрашивать все в подробностях. Надо записать адреса всех, кому Лютиковасегодня еще доставит наркотик. Для этого придется продолжать слежку, чего быэто ему ни стоило. Они накроют сразу всю сеть.

Тем временем озадаченный Листопадов остановился возле двериЛютиковой и прислушался. Внутри было тихо. Потоптавшись некоторое время нарезиновом коврике, он набрал номер ее телефона и услышал, как тот зазвонил вглубине квартиры. Однако трубку никто не снял. «Но я же не сошел с ума!» —рассердился Листопадов и нажал на кнопку звонка дрогнувшим пальцем. В ответвнутри что-то грохнуло.

Услышав звонок в дверь, Татьяна, которая валялась на тахте ижевала печенье, всполошилась и, попытавшись молниеносно выкрутиться из пледа,только еще больше запуталась и свалилась на пол. Мила, возвратившись, должнабыла открыть дверь ключом. О гостях они обе как-то не подумали. Кое-какподнявшись, Татьяна прижала пакет печенья к груди и двинулась в сторону двери.Звонок прозвонил еще раз — долго и настойчиво. Он был старый, дешевый, а потомуиздавал довольно противный и нервирующий звук.

— Людмила Николаевна! — громко спросил из-за дверикакой-то мужик. — С вами все в порядке? Вы там?

— Там! — ответила Татьяна. Рот ее был набитпеченьем, поэтому она надеялась, что гость, кем бы он ни был, не заподозритподмены.

— Почему вы не отвечаете на телефонные звонки? —продолжал допытываться тот. — Откройте дверь! Я должен убедиться, что вы впорядке.

«Наверное, это и есть Листопадов, — догадаласьТатьяна. — Что же делать? Что делать?» Она засунула в рот еще одно печеньеи промямлила:

— Я не могу.

— Почему? — рассердился Листопадов.

— Я ем, — невнятно ответила Татьяна.

— Ну и что?

— Я голая.

— Но… Людмила Николаевна! — захлебнулсявозмущением тот. — Почему бы вам не одеться?

— Я не штану, уперлась Татьяна, прожевывая размокшее ворту печенье и громко чавкая.

— Не станете?!

— Нет.

— Людмила Николаевна! Мне придется взломать дверь.

— Жачем? — спросила Татьяна, убежденная, что ещенемного — и Листопадов догадается, что она не та, за кого себя выдает.

— Я должен убедиться, что вы не заложница.

— Только попробуйте! — предостерегла Татьяна,отчаянно шурша пакетом. Печенье ужасно некстати заканчивалось.

Панически озираясь по сторонам, она вспомнила, чтопродовольственные запасы Мила хранит в кладовке. Вход туда находился как разрядом с ней, в коридоре. Обычно на полках там стояли банки и коробки, среди нихвполне могло заваляться что-нибудь подходящее, чем можно снова набить рот.Метнувшись к кладовке, Татьяна распахнула дверь, и на нее в ту же секундуобрушились старые одеяла. От неожиданности она коротко вскрикнула и тут жеподавилась печеньем.

— Людмила Николаевна! — забился в тревогеЛистопадов, на пробу ударив в дверь плечом; — Что у вас происходит?

Татьяна прыгала на одном месте, высунув свернутый трубочкойязык, и сдавленно кряхтела, выплевывая изо рта крошки. Когда Листопадовпокусился на дверь, она в последний р??з отчаянно крякнула и наконец вздохнулаполной грудью.

— Людмила Николаевна! — в голосе Листопадовапоявились по-настоящему угрожающие нотки. — Как хотите, а я ломаю дверь.

Татьяна, путаясь в одеялах, валяющихся под ногами, схватилас полки пачку «Геркулеса» и. растерзав ее, набила рот овсяными хлопьями.

— Мы-ма-да, — низким голосом попросила она,лихорадочно думая, как выйти из положения. Милка не простит ей, если всесорвется. — Ме ломайте.

Листопадов не послушался и ударил дверь с гораздо большейсилой и мощью, чем в первый раз. Татьяна тотчас же почувствовала себя одним изтрех поросят, который не озаботился соорудить себе надежный дом.

— Вы не шмеете ломать эту дверь! — с возмущениемзакричала она, пытаясь подражать истерическим интонациям подруги.

— А почему это вы не можете открыть? — тожезакричал Листопадов.

— Я… Я… Потому што Я жанимаюсь шекшом! —неожиданно нашлась Татьяна.

— Чем-чем?

— Шекшом.

— Это сексом, что ли? — Листопадов на какое-товремя заткнулся, потом странным голосом спросил:

— А с кем?

— Да вы што?! — вскричала Татьяна, чувствуя, чтоэтого противного типа ничто не остановит. — Будете мне швечку держать?

«Геркулес» у нее во рту размок и превратился вотвратительную кашу. Предчувствуя, что Листопадов вот-вот разбежится и вышибетдверь с одного удара, Татьяна лихорадочно искала выход из положения. «Что, еслимне раздеться догола? — придумала она. — Отойду подальше, встану вдверях кухни спиной к входной двери. Волосы у меня теперь как у Милки, издалине различишь; Конечно, я пожирнее, но разве в суматохе разберешь? Этот типворвется, увидит голую женщину, сразу же зажмурится или отвернется, я завизжу,и мы разойдемся, к обоюдному удовольствию».

Татьяна бросилась на кухню и прямо в дверях приняласьстаскивать с себя одежду. На это у нее ушло довольно много времени, потому чтопроворством она никогда не отличалась. Листопадов медлил выбивать дверь,поэтому у нее были все шансы подготовить ему сюрприз. Обнажившись наконец, онасхватила со стола чашку и принялась выплевывать в нее противный клейкий«Геркулес». В разгар этого увлекательного занятия ей снова послышался голосЛистопадова, который очередной раз вопросил: