— О! Тортик! — сказала она, увидев уставленныйяствами стол. — Угостишь? Как только я перестаю думать о похудании, тотчасже худею. Господь не дает мне растолстеть. Только я начала расплываться, каксбежал Павел. Нервная система мгновенно вытряхнула из меня весь лишний жир. Яснова стройна и готова к новым похождениям.

— Так быстро? — не поверила Мила и принялась ееугощать.

Во время чаепития говорили о всякой ерунде. Наконец Леночкаотставила в сторону десертную тарелку и потянулась за пепельницей.

— Как у тебя с Ореховым? — спросила она,безуспешно щелкая зажигалкой и этим страшно напоминая ей Ольгу.

— Мы разводимся, ты разве не знаешь?

— Слышала от него. Но заявления мужчины — это одно, азамысел женщины — совсем другое. Туг все зависит от твоих намерений. Тыдействительно хочешь с ним развестись?

— Действительно, — неохотно кивнула Мила.

Может быть, Леночке приятно узнать, что не только онаостается без мужа, но Мила не любила, когда из нее вытягивали сведения личногохарактера.

— Ума не приложу, почему ты его отпускаешь! Если быПавел не улизнул, я бы никогда не дала ему развода. Он был очень удобен.

— У вас ведь маленький Мишенька! — воскликнулаМила. — А наш Лешка уже вырос, ему можно все объяснить.

— А что — все? — спросила Леночка, пытливо глядяна хозяйку дома.

— Что ты хочешь от меня услышать? — нетерпеливоспросила та. — Подробности скандала?

— Не сердись. — Леночка принялась вертеть в рукахсигарету. — Не могу понять, почему сбежал Павел. Ночами не сплю, всюголову сломала.

— Как — почему? — опешила Мила. — Надоелорисковать, крутиться, нести бремя забот. Кроме того, секретарша Вика вскружилаему голову. Ты же помнишь ее! Роскошная девка, к тому же шальная. Она его иподбила бежать в теплые страны, точно тебе говорю.

— Нет, Милочка, ты не понимаешь. Думаешь, эта Вика уПашки первая была? Дудки. Сто сорок первая! Он мне обо всех своих пассияхрассказывал. Я разрешала ему разнообразить личную жизнь.

Мила разинула рот. Ничего себе откровение! Такого она отЛеночки не ожидала. И могла бы поклясться, что та — жестокая ревнивица, котораядержит муженька в постоянном страхе.

— Да-да, дорогая, — подтвердила Леночка, скорбнокачнув головой. — Вот я и подумала: что, если Павел разругался с Ореховым?Возможно, у них были какие-то трения, о которых ты знаешь, а я — нет?

— Идешь по ложному следу, — тут же сообщилаМила. — Не было между ними никаких трений.

— Убеждена?

— Сама посуди: за день до Пашкиного бегства они мирновеселились на даче. Если ты помнишь, там у меня на втором этаже оборудованкабинет. Я еще оттуда не вывезла ни компьютер, ни принтер, ни стеллаж из«Икеи». Добра, одним словом, — пруд пруди. И вот приезжаю я туда и застаютам мальчишник. Твой Пашка был пьяный, как свинья, лежал на кровати,свернувшись калачиком, Орехов танцевал с каким-то типом с поросячьим рылом, ашофер Володя вообще валялся на полу и храпел. Был там еще один товарищ… ах,кажется, теперь я поняла — кто! Дивояров! Ты знаешь Дивоярова?

— Недавно познакомилась, когда я заходила в офис кОрехову.

— Я тоже недавно. Тоже когда заходила в офис! —вскричала Мила. — То-то я удивилась: откуда он меня в лицо знает!

— Значит, — вернулась к интересующей ее темеЛеночка, — за день до исчезновения Павла на даче Орехова шло веселье? Ачто был за день? Может быть, праздник?

— Да нет, — пожала плечами Мила. — Ничеготакого. Впрочем, ты что, мужиков не знаешь? У них тогда и праздник, когдавыпить охота.

— Я тут кое о чем подумала, — сказала Леночка,глядя в окно невидящим взором. — А ты сейчас только утвердила меня в моемподозрении.

— Что такое? — насторожилась Мила.

— Мне кажется. Орехов знал, что Пашка собираетсябежать. То есть на самом деле он вовсе не бежал, а с согласия партнера вышел издела. А этот мальчишник…

— Был их прощальной вечеринкой?

— Орехов с самого начала вел себя не так, как я личноот него ожидала. Не так, как, например, повел бы себя Пашка, поменяйся ониролями. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— В общих чертах. Ведь мы с Ореховым уже не жиливместе, когда все это случилось. Я, по большому счету, и не видела его реакции.

— Кроме меня, моего мужа никто толком не искал, —пояснила Леночка, принимаясь истреблять очередную сигарету.

— Ты что же, — догадалась Мила, —рассчитываешь, что мне удастся вытрясти из Орехова правду? Напрасно. Тыобратилась не по адресу. Шла бы лучше к его Гулливерше. Теперь Орехов с нейделится своими секретами.

— Ну, тут ты ошибаешься, — возразила Леночка,укладывая в сумочку свои курительные принадлежности. — Между ними наступиларктический холод.

— Так скоро? Ты ничего не путаешь?

— Ничего, — мотнула та головой, встряхнувкудельками. — Но тебе ведь это, кажется, все равно? — пытливопосмотрела она на Милу.

— В таких вещах я не вру, — гордо заявилата. — Раз сказала, что между нами все кончено, значит, так оно и есть.

Леночка собралась уходить и перед дверью по максимумуобнажила зубки в улыбке:

— Я рада, что мы подруги и смогли поболтать по душам.

Подруги? Мила закрыла дверь и хмыкнула. Пожалуй, они непоболтали, а просто обменялись информацией. И вообще: храни господь от такихподруг. Конечно, версия Леночки не выдерживала никакой критики. Если бы фирмечто-то угрожало, то исчезнуть пришлось бы обоим совладельцам сразу. В противномслучае, возжелай Егоров расторгнуть партнерство, это можно было бы сделатьоткрыто и цивилизованно. Допустим, он хотел уехать с секретаршей в жаркиестраны и начать новую жизнь. С женой в таком случае достаточно было просторазвестись. Не мог же Егоров так бояться свою Леночку, чтобы устраиватьподобное светопреставление только ради того, чтобы запудрить ей мозги?

Однако после визита Леночки Егоровой Мила забеспокоилась.Беспокоила ее быстрота смены событий. Сначала появляется Гулливерша, из-закоторой они с Ореховым решают разводиться. Потом исчезает Егоров, судя повсему, вместе с секретаршей. А спустя некоторое время начинается охота заМилой. Потом появляется подставной частный детектив со странной теориейотносительно наркотиков… Да… Конечно, в милицию обратиться было бы умнее всего.Но какова вероятность того, что ее дело попадет в руки честного, неподкупного,умного и непредвзятого следователя? Такой набор качеств встречается, пожалуй,только в мечтах вляпавшихся в неприятности граждан.

В задумчивости сунула Мила палец в кастрюльку с мазью и,посчитав, что та уже достаточно остыла, принялась делить ее на порции. Потомпозвонила Татьяне.