– К сожалению, она упала не на голову, а на бок. Ушиби онаголовку, мы могли бы заявить, что она страдала размягчением мозга или ещечем-нибудь. Нет, она вообще почти не ушиблась.

– Чем вы были крайне разочарованы? – сухо спросил Пуаро.

– Что? А, я понимаю, что вы имеете в виду. Да, как выговорите, крайне разочарованы. Твердые орешки эти престарелые дамы.

– И вы все уехали в среду утром?

– Совершенно верно.

– Это было в среду, пятнадцатого. Когда вы снова встретилисьс вашей тетушкой?

– Почти через две недели, в выходные.

– То есть двадцать пятого, так?

– Скорей всего, именно так.

– А когда ваша тетушка умерла?

– В следующую пятницу.

– Заболев в понедельник вечером?

– Да.

– Вы уехали в понедельник?

– Да.

– И не приезжали во время ее болезни?

– Нет, до самой пятницы. Мы не знали, что она так серьезнобольна.

– Вы приехали в пятницу. И еще застали ее в живых?

– Нет, она умерла до нашего приезда.

Пуаро посмотрел на Терезу Аранделл.

– Вы тоже были у тети и в пятницу, и в упомянутые вашимбратом выходные?

– Да.

– Ваша тетушка тогда ничего не говорила о своем новомзавещании?

– Ни слова, – ответила Тереза.

Однако Чарлз в ту же секунду выпалил:

– О да, было.

Он произнес это со свойственной ему беззаботностью, нокаким-то неестественным тоном, словно очень старался выглядеть беззаботным.

– Было? – переспросил Пуаро.

– Чарлз! – воскликнула Тереза.

Чарлз старался не встретиться с сестрой взглядом. И когда заговорилс ней, тоже смотрел в сторону.

– Ты не можешь не помнить, девочка. Я ведь тебе рассказывал.Тетя Эмили предъявила нам в некотором роде ультиматум. Она сидела как судья напроцессе. И произнесла речь. Сказала, что не одобряет поведения своих родственников,то есть моего и Терезы. Против Беллы, заявила она, она ничего не имеет, но затоей не нравится муж Беллы и она ему не доверяет. Тетя Эмили была всегданастроена проанглийски. Если Белла унаследует значительную сумму, сказала она,она не сомневается, что Таниос сумеет прибрать эти денежки к рукам. Еще бы –ведь он грек! «Ей лучше ничего не иметь», – заявила она. А потом добавила, чтони мне, ни Терезе нельзя доверить большие деньги. Мы их тотчас же проиграем илирастратим. Поэтому она составила новое завещание, согласно которому все еесостояние переходит к мисс Лоусон. «Она дура, – сказала тетушка Эмили, – носущество преданное. И я верю, что она искренне меня любит. Не ее вина, что онародилась глупой. Я сочла более справедливым сказать тебе об этом, Чарлз, чтобыты не возлагал особых надежд на мою смерть». Довольно противно было этослушать. Тем более что я как раз и рассчитывал получить деньги после еекончины.

– Почему ты не сказал мне об этом, Чарлз? – со злостьюспросила Тереза.

– Разве? – переспросил он, старательно отводя взгляд.

– А вы что ответили, мистер Аранделл? – поинтересовалсяПуаро.

– Я? – небрежно отозвался Чарлз. – Я только засмеялся. Какойтолк что-то доказывать? Этим никого не убедишь. «Как вам будет угодно, тетяЭмили, – сказал я. – Конечно, это для меня в некотором роде удар, но, в концеконцов, деньги ваши, и вы вольны поступать с ними как вам заблагорассудится».

– И какой была реакция тетушки на ваши слова?

– Все обошлось тихо-мирно. «Я смотрю, ты умеешь приниматьудары, Чарлз», – сказала она. На что я ответил: «Приходится глотать не толькохорошее, но и плохое. И раз уж мне ничего не обломится, может, хоть сейчас выдадите мне десятку?» Она назвала меня наглецом, но отстегнула пятерку.

– Вы очень умело скрыли свои истинные чувства.

– Честно говоря, я не принял ее слова всерьез.

– Вот как?

– Да. Я решил, что тетушка меня разыгрывает. Хочет нас всехпопугать. Я был уверен, что пройдет несколько недель, ну не недель, такмесяцев, и она разорвет это завещание. Она частенько сердилась на нас. И я дажене сомневаюсь, что она обязательно так бы поступила, не случись ей ни с того нис сего помереть.

– Это интересная мысль, – заметил Пуаро.

Помолчав минуту-другую, он продолжал:

– Мог ли кто-нибудь – мисс Лоусон, например, – подслушатьваш разговор?

– Пожалуй. Мы говорили в полный голос. Честно говоря, когдая вышел, эта Лоусон порхала возле двери. Наверное, подслушивала.

Пуаро задумчиво посмотрел на Терезу.

– И вы об этом ничего не знали?

Она не успела ответить, как вмешался Чарлз:

– Тереза, девочка, я был уверен, что рассказывал тебе илихотя бы намекал.

Наступила странная пауза. Чарлз не спускал глаз с Терезы,глядя с таким упорством, которое не соответствовало характеру беседы.

– Если бы ты мне рассказал, я бы не забыла. Как вы считаете,мосье Пуаро? – медленно спросила Тереза.

Ее миндалевидные темные глаза остановились на нем.

– Да, я не думаю, что вы бы забыли, мисс Аранделл, – так жемедленно ответил Пуаро.

И резко повернулся к Чарлзу.

– Проясните мне одну деталь. Мисс Аранделл сказала вам, чтособирается составить новое завещание, или подчеркнула, что уже составила его?

– На этот счет у меня нет сомнений, – быстро ответил Чарлз.– По правде говоря, она показала мне завещание.

Пуаро подался вперед. Глаза у него расширились.

– Это очень важно. Вы говорите, что мисс Аранделл показалавам завещание?

Чарлз как-то по-мальчишечьи дернулся, словно укрываясь отудара. Серьезный тон Пуаро заставил его почувствовать себя неловко.

– Да, – ответил он. – Она мне его показала.

– Вы можете нам в этом поклясться?

– Конечно, могу. – Чарлз занервничал. – Ну показала ипоказала. А что в этом особенного?