– Вы ее подозреваете?

– Вы же знаете, я могу подозревать всех, Гастингс, но никогдане выдвину обвинение против кого бы то ни было, если оно не обосновано фактами.

– Что верно, то верно, старина, – с чувством произнес я. – Ядавно заметил, вы добрейшей души человек.

– Какое имеет значение, что «говорит он», «говорит она»,«говорят они»? Никакого. Это в равной степени может оказаться правдой, а можетбыть и ложью. Я же предпочитаю иметь дело только с фактами.

– Ну и что же нам говорят факты?

– То, что мисс Аранделл упала, этого никто не станетотрицать, и что падение ее не было случайным, его подстроили.

– И свидетельством тому слова Эркюля Пуаро?

– Ни в коем случае. Об этом свидетельствуют гвоздь, письмомисс Аранделл, адресованное мне, отсутствие собаки в доме в течение всей ночи,слова мисс Аранделл о кувшине и о мячике Боба. Все это неопровержимые факты.

– И что же отсюда следует?

– Отсюда следует вопрос: кому выгодна смерть мисс Аранделл?И ответ: мисс Лоусон.

– Злой компаньонке! Но ведь остальные тоже надеялисьполучить кое-что после ее смерти. Стало быть, каждый из них был заинтересован втом, чтобы она упала.

– Вот именно, Гастингс. Поэтому все они подозреваются вравной мере. Не забудьте еще одну небольшую деталь: мисс Лоусон не хотела,чтобы мисс Аранделл узнала о том, что Боб провел ночь на улице.

– Вы считаете это тоже подозрительным?

– Ни в коем случае. Просто я обращаю на это внимание. Вполневероятно, она не хотела волновать мисс Аранделл. Скорей всего, именно так.

Я покосился на Пуаро. Вечно он ускользает от прямого ответа.

– Мисс Пибоди высказала предположение, что с завещанием невсе чисто, – напомнил я. – Как вы думаете, что она имела в виду?

– По-моему, она таким образом выражает свои сомненияотносительно поступков покойной.

– Чрезмерное влияние на нее спиритических сеансов,по-видимому, тоже можно исключить, – задумчиво сказал я. – Эмили Аранделл быласлишком рациональна, чтобы верить во всю эту чепуху.

– А почему вы считаете спиритизм чепухой, Гастингс?

Я с удивлением уставился на него.

– Дорогой Пуаро, эти кошмарные женщины…

Он улыбнулся.

– Я полностью разделяю ваше мнение относительно сестерТрипп, но тот факт, что они фанатично верят в «Христианскую науку»,вегетарианство, теософию и спиритизм, ничуть не умаляет ни одного из этихпонятий. Если какая-нибудь дурочка наплетет вам разной чепухи о поддельномскарабее, купленном у какого-нибудь мошенника, то это вовсе не значит, чтонужно скептически относиться к египтологии в целом.

– Вы хотите сказать, что верите в спиритизм, Пуаро?

– Я готов изучить этот феномен, ибо совершенно неискушен вданной проблеме. Но нельзя забывать, что многие ученые считают, что необычныеявления существуют и им пока не находят объяснения, и дело тут вовсе не в том,что примерещится какой-нибудь мисс Трипп.

– Неужели вы поверили их россказням о нимбе, который возниквокруг головы мисс Аранделл?

Пуаро махнул рукой.

– Я имею в виду явление как таковое, и мне непонятен вашбезосновательный скептицизм. У меня сложилось определенное мнение о сестрахТрипп, но тем не менее я намерен тщательно проанализировать любое ихмало-мальски интересное для меня сообщение. Глупые женщины, mon ami, всегдаостаются глупыми, и тут уже не важно, о чем они поведут разговор: о спиритизме,о политике, о взаимоотношениях мужчины и женщины или о тенетах буддистскойверы.

– Однако вы слушали их на редкость внимательно.

– Сегодня у меня одна задача – слушать. Узнать как можнобольше об этих семи подозреваемых, хотя главным образом меня интересуют пятеро.Мы уже составили определенное мнение об этих людях. Возьмем, к примеру, миссЛоусон. Сестры Трипп утверждают, что она преданная, великодушная, честная ивообще прекрасный человек. Мисс Пибоди говорит, что она чересчур доверчива,глупа и не способна совершить преступления. Доктор Грейнджер, если не ошибаюсь,считает, что она забитая, угнетенная и напуганная. От нашего официанта мыузнаем, что мисс Лоусон «особа», а Элен и наш четвероногий приятель Боб еепрезирают. Как видите, каждый смотрит на нее со своей колокольни. То же самоекасается и остальных. Чарлза Аранделла все называют безнравственным, но и обэтом говорят по-разному. Доктор Грейнджер называет его непочтительным молодымчеловеком. Мисс Пибоди утверждает, что он готов за шиллинг-другой прикончитьсвою бабушку, но не считает его мошенником. Мисс Трипп, та просто заявляет вовсеуслышание, что он совершил не одно преступление. Все их высказывания оченьполезны и крайне любопытны. Они побуждают вас только к одному.

– К чему же именно?

– Убедиться во всем самим, друг мой.

На следующее утро мы поехали по тому адресу, который нам далдоктор Доналдсон.

Я предложил Пуаро заехать сначала к адвокату, мистеруПервису, но он категорически отказался.

– Ни в коем случае, друг мой. Под каким предлогом мы к немуявимся?

– У вас всегда есть что-нибудь на примете, Пуаро! Сгодитсялюбая невинная ложь.

– Наоборот, друг мой. «Невинная ложь», как вы выражаетесь,здесь не подойдет. Вы забываете, что мы имеем дело с адвокатом. Наспросто-напросто – как это вы говорите? – «вышвырнут из дома».

– Ладно, – согласился я. – Не будем рисковать.

Итак, как я уже сказал, мы отправились на поиски квартиры,занимаемой Терезой Аранделл. Квартира была расположена в Челси и выходилаокнами на реку. Обставленная дорогой модной мебелью, она блистала хромированнойотделкой и была устлана толстыми коврами с геометрическим рисунком.

Нам пришлось подождать несколько минут. Наконец хозяйкавошла в комнату и с удивлением на нас воззрилась.

Терезе Аранделл было лет двадцать восемь – двадцать девять.Высокая, тоненькая, она напоминала причудливый рисунок – только черное и белое.Угольно-черные волосы и густо напудренное лицо, которому ниточки выщипанныхбровей придавали насмешливое выражение, и лишь ярко-красные губы – единственнояркое пятно на белом лице. При всем ее внешнем равнодушии и флегматичности онапроизводила (уж не знаю почему) впечатление особы весьма энергичной, раза в дваэнергичней прочих обывателей. Эта энергия витала над ней, словно занесенный дляудара, но замерший кнут.