С холодным любопытством она поочередно оглядела нас с Пуаро.

По-видимому, Пуаро надоело выдумывать имена, поэтому онпослал заранее свою визитную карточку, которую в данный момент она и вертела вруках.

– Надо полагать, – сказала она, – что вы мосье Пуаро?

Пуаро галантно поклонился.

– К вашим услугам, мадемуазель. Позвольте мне отнять у васнесколько минут вашего драгоценного времени.

Подражая манерам Пуаро, она проговорила:

– Я счастлива, мосье Пуаро. Прошу вас садиться.

С некоторой опаской Пуаро сел на низкий квадратный стул. Яже выбрал стул с решетчатой прямой спинкой, отделанный хромом. Тереза небрежноопустилась на низкую скамеечку перед камином. Она предложила нам сигареты. Мы сПуаро отказались, а она закурила.

– Возможно, вы слышали мою фамилию, мадемуазель?

– Маленький друг Скотленд-Ярда, верно? – кивнула Тереза.

Моему приятелю эта фраза, как мне показалось, удовольствияне доставила, ибо несколько напыщенно он сообщил:

– Я изучаю проблемы преступности, мадемуазель.

– Потрясающе интересно, – скучным голосом произнесла Тереза.– Подумать только, а я умудрилась потерять мою книжку с автографамизнаменитостей.

– Я позволил себе явиться к вам по несколько необычномуповоду, – продолжал Пуаро. – Вчера я получил письмо от вашей тетушки.

Ее глаза – удлиненной, миндалевидной формы – приоткрылисьчуть шире. Она выпустила облако дыма.

– От моей тетушки, мосье Пуаро?

– Именно так, мадемуазель.

– Извините, если я каким-либо образом путаю ваши планы. Нодело в том, что такой особы не существует. Все мои тетки благополучноскончались. Последняя умерла два месяца назад.

– Мисс Эмили Аранделл?

– Да, мисс Эмили Аранделл. Покойники писем не пишут, вам некажется, мосье Пуаро?

– Иногда случается и такое, мадемуазель.

– Какой macabre![41]

Но в ее голосе появилась новая нотка. Он стал настороженным.

– И что же моя тетушка написала вам, мосье Пуаро?

– Этого, мадемуазель, я не могу вам сказать в данный момент.Речь идет, – он кашлянул, – о некоем деликатном вопросе.

Минуту-другую длилось молчание. Тереза Аранделл курила.

– Звучит очень интригующе. Но при чем тут я?

– Надеюсь, мадемуазель, вы не откажетесь ответить нанесколько вопросов?

– Вопросов? О чем?

– Семейного характера.

Ее глаза опять расширились.

– Весьма ответственная тема! О чем же именно?

– Не дадите ли вы мне нынешний адрес вашего брата Чарлза?

Глаза снова сузились. Ее скрытая энергия стала менеезаметной. Словно она спряталась в раковину.

– Боюсь, что не смогу. Мы мало общаемся. По-моему, его нет вАнглии.

– Понятно.

Пуаро молчал. Прошла минута, потом вторая.

– И это все, что вы хотели узнать?

– Нет, у меня есть и другие вопросы. Первый – выудовлетворены тем, как ваша тетушка распорядилась своим состоянием? И второй –как давно вы помолвлены с доктором Доналдсоном?

– Смотрите-ка, как вы расстарались!

– Eh bien?

– Eh bien, раз уж мы такие иностранцы, то отвечу вам сразуна оба вопроса: вас все это абсолютно не касается. Sа ne vous regarde pas,мосье Эркюль Пуаро.

Пуаро какое-то время внимательно ее разглядывал. Потом,ничем не проявляя своего разочарования, встал.

– Ладно, пусть будет так. Я готов был это услышать.Позвольте мне, мадемуазель, отдать должное вашему прекрасному французскомупроизношению. И пожелать вам доброго утра. Пойдемте, Гастингс.

Мы уже дошли до двери, когда раздался ее голос. И опять япочему-то подумал о занесенном над головой кнуте. Она не двинулась с места, но,словно щелчок кнута, нам вслед прозвучало:

– Вернитесь!

Пуаро медленно подчинился. Он сел и с любопытством уставилсяна нее.

– Хватит валять дурака! – сказала она. – Вполне возможно,что вы можете оказаться мне полезным, мосье Эркюль Пуаро!

– С удовольствием, мадемуазель. И чем же?

Между двумя затяжками сигареты она тихо и ровно спросила:

– Научите меня, как опротестовать это завещание.

– По-моему, любой адвокат…

– Да, если бы я знала нужного мне адвоката. Но все адвокаты,с которыми я знакома, – люди респектабельные. Они мне скажут, что завещаниесоставлено по закону и что любая попытка его опротестовать не увенчаетсяуспехом.

– А вы им не верите?

– Я верю, что всегда можно найти обходной маневр, если бытьнеразборчивой в средствах и хорошо заплатить. Я готова платить.

– И вы заранее уверены, что я готов быть неразборчивым всредствах, если мне заплатят?

– По-моему, так поступает большинство. Не понимаю, почему выдолжны быть исключением. Впрочем, все поначалу любят потолковать о своейчестности и незыблемых моральных устоях.

– Вы верно подметили. Это как часть игры, да? Итак,предположим, я соглашусь быть неразборчивым в средствах. Что я, по-вашему,должен делать?

– Не знаю. Но вы человек умный. Это известно всем. Вот ипридумайте что-нибудь.

– Например?

Тереза Аранделл пожала плечами.

– Это ваше дело. Украдите завещание, заменив его поддельным…Проберитесь к этой Лоусон и запугайте ее, докажите ей, что она силой заставилатетю Эмили написать завещание на ее имя. Предъявите еще одно завещание,написанное тетей Эмили на смертном одре.

– У меня перехватывает дыхание, мадемуазель, от вашейизобретательности.

– Так да или нет? Я была с вами достаточно откровенна. Еслиэто отказ праведника, то вот вам дверь и вот порог.

– Это не отказ праведника, – начал Пуаро, – но тем не менее…