Тереза внезапно вскочила, подошла к камину и поспешнозакурила очередную сигарету.

– А вы, мадемуазель? – неожиданно повернулся к ней Пуаро. –Вам ваша тетушка ничего примечательного в эти два дня не говорила?

– Да нет. Она была сама любезность. То есть настолько,насколько она вообще на это была способна. Укорила меня за тот образ жизни, чтоя веду, и прочее. Ну в общем, как всегда, читала мне нотации. Разве что онабыла более возбужденной, нежели обычно.

– Вы, мадемуазель, наверное, были больше увлечены своимfiance, – улыбнулся Пуаро.

– Его там не было, – резко ответила Тереза. – Он был вотъезде на каком-то медицинском конгрессе.

– Значит, вы не видели его с той пасхальной недели? Именнотогда вы в последний раз встретились с ним?

– Да. Вечером, накануне нашего отъезда, он пришел отужинать.

– Извините меня, но вы с ним не поссорились?

– Конечно нет.

– Я только подумал, что, поскольку он был в отъезде во времявашего следующего визита…

– Дело в том, – вмешался Чарлз, – что наш второй визит небыл запланирован. Мы не собирались ехать к тетушке.

– Вот как?

– Давай не будем темнить, – устало произнесла Тереза. –Белла и ее муж были там в предыдущие выходные – суетились вокруг тети Эмилипосле того, как она свалилась с лестницы. Мы побоялись, что они могут насобскакать, и…

– И решили, что нам тоже следует проявить заботу о здоровьетети Эмили, – с усмешкой добавил Чарлз. – Хотя старушка была слишком умна,чтобы поверить в искренность нашего внимания. Она хорошо знала, что почем. Нет,дурочкой наша тетушка не была.

Тереза внезапно рассмеялась.

– Прелестная история, а? Как мы все, высунув язык, несемсяза деньгами.

– Это касается и вашей кузины с ее мужем?

– Конечно. Белле всегда не хватало денег. Неловко быловидеть, как она пыталась копировать мои туалеты, тратя на свой гардероб раз ввосемь меньше. Таниос на бирже проиграл все ее деньги. Они едва сводят концы сконцами. А у них двое детей, и они очень бы хотели, чтобы дети получилиобразование в Англии.

– Вы можете дать мне их адрес? – спросил Пуаро.

– Они живут в «Дюрэм-отеле» в Блумсбери.[44]

– Что она представляет собой, ваша кузина?

– Белла? Ужасно унылая женщина. Правда, Чарлз?

– О да, жутко унылая. Похожа на уховертку[45]. Но преданнаямать. По-моему, и уховертки, не щадя силы, выхаживают свое потомство.

– А ее муж?

– Таниос? Вид у него несколько странный, но вообще-то онприятный малый. Умный, с юмором и умеет постоять за себя.

– Вы согласны, мадемуазель?

– Должна признаться, что предпочитаю его общество обществуего жены. По-моему, он очень способный врач. Тем не менее я ему не доверяю.

– Тереза никому не доверяет, – заметил Чарлз и обнял сестру.– Она и мне не доверяет.

– Тебе может довериться только умственно отсталый человек, –ласково улыбнулась Тереза.

Брат и сестра разошлись в стороны и смотрели на Пуаро.

Пуаро поклонился и двинулся к выходу.

– Я занят, так сказать, работой! Мне будет нелегко, номадемуазель права. Выход всегда найдется. Между прочим, эта мисс Лоусон, как выдумаете, ее легко сбить с толку при перекрестном допросе в суде?

Чарлз и Тереза обменялись взглядом.

– Я сказал бы, – произнес Чарлз, – что любой хваткий адвокатспособен заставить ее назвать черное белым!

– Это может оказаться весьма полезным, – заметил Пуаро.

Он вышел из комнаты, и я последовал за ним. В холле он взялсвою шляпу, подошел к парадной двери, открыл ее и захлопнул со стуком. Затем нацыпочках двинулся к двери гостиной и ничтоже сумняшеся приложил ухо к щели. Яне знаю, в какой школе учился Пуаро, но там, по-видимому, за подслушивание ненаказывали. Я ужаснулся, но ничего не мог поделать. Я знаками выражал своевозмущение, однако Пуаро не обращал на меня ни малейшего внимания.

В разгар этой пантомимы мы услышали низкий, вибрирующийголос Терезы, которая произнесла всего два слова:

– Ты дурак!

В коридоре послышались шаги, и Пуаро, схватив меня под руку,поспешил к двери и, выскользнув на улицу, бесшумно закрыл ее за собой.

– Пуаро, – спросил я, – нам в самом деле невозможно обойтисьбез подслушивания у дверей?

– Успокойтесь, мой друг. Подслушивал только я. Вы ухо к щелине прикладывали. Наоборот, вы стояли, выпрямившись, как солдат на карауле.

– Но я тоже услышал, что она сказала.

– Ничего удивительного. Мадемуазель высказалась отнюдь нешепотом.

– Потому что думала, что мы ушли.

– Да, мы совершили небольшой обман.

– Мне такие вещи не по душе.

– У вас безупречная нравственность. Но не будем повторяться.Мы уже не раз об этом говорили. Вы считаете, что это не по правилам. Согласен,но убийство ведь тоже игра без правил.

– Но в данном случае не стоит вопрос об убийстве.

– Почему вы так уверены?

– Намерение совершить убийство – да, возможно. Но, в концеконцов, убийство и попытка его совершить – вещи разные.

– С нравственной точки зрения это одно и то же. Но я имел ввиду совсем другое: вы уверены, что мы так хлопочем лишь из-за попыткисовершить убийство?

Я ошарашенно на него уставился.

– Но ведь мисс Аранделл умерла естественной смертью.

– Я повторяю: вы уверены?

– Все так говорят!

– Все? Ха-ха!

– Во всяком случае, так утверждает доктор, – заметил я. –Доктор Грейнджер. А уж кому знать, если не ему.

– Да, ему следует знать. – В голосе Пуаро звучало сомнение.– Однако вспомните, Гастингс, как часто производят эксгумацию[46] трупа, дажеесли имеется свидетельство о смерти, подписанное лечащим врачом в полномсоответствии с правилами и его служебным долгом.