Для меня, во всяком случае, расследование было завершено!

Что же мне теперь надлежало делать? Получить в Скотленд-Ярдеордер на эксгумацию трупа? Это, разумеется, сделать было нетрудно. Я мог быдоказать, что мисс Аранделл отравили фосфором, сомнений почти не было. Нопохороны состоялись два месяца назад, а я знаю случаи, когда изменения тканей ворганизме покойного были настолько сильны, что не удавалось обнаружитьпрактически никаких признаков очевидного отравления фосфором. Кроме того, как ямог доказать, что у миссис Таниос действительно имелся фосфор? Никак. Потомучто, скорей всего, она приобрела его за границей.

И вот тут миссис Таниос предпринимает решительные действия.Она уходит от мужа, рассчитывая на жалость мисс Лоусон. И, не дрогнув, обвиняетего в убийстве.

Если я не буду действовать, решил я, следующей жертвой будетон. Я предпринял меры, чтобы изолировать их друг от друга – вроде бы для еебезопасности. Спорить со мной она не осмелилась. А в действительности ябеспокоился о безопасности ее мужа. А затем… затем…

Он умолк и долго молчал. Он даже побледнел.

– Но это была лишь временная мера. Я должен был убедиться,что убийца больше никого не убьет. Я обязан был обеспечить безопасностьневиновным. Поэтому я написал письмо, в котором изложил все, что рассказал вамсейчас, и передал его миссис Таниос. Наступило долгое молчание.

– О боже, так вот из-за чего она покончила с собой! –выкрикнул доктор Таниос.

– Разве это был не лучший выход? – мягко спросил Пуаро. –Она сама приняла решение. Следовало, как вы понимаете, подумать и о детях.

Доктор Таниос закрыл лицо руками.

Пуаро подошел к нему и положил ему на плечо руку.

– Это было неизбежно. И даже необходимо. Иначе были бы новыежертвы. Сначала вы, затем, возможно, при определенных обстоятельствах, миссЛоусон. И так далее.

Он умолк.

– Как-то вечером она предложила мне, – разбитым голосомсказал доктор Таниос, – принять снотворное… У нее было такое лицо, что явыбросил таблетку… Вот тогда я и подумал, что у нее явственные психическиеотклонения…

– Вы вправе так думать. В этом есть некоторая доля правды.Но только не с юридической точки зрения. Она отдавала себе полный отчет в том,что делает…

Доктор Таниос сказал задумчиво:

– Она была слишком хороша для меня, слишком хороша.

Странная эпитафия – для сознавшейся в убийстве женщины.

Осталось добавить совсем немного.

Тереза вскоре вышла замуж за своего доктора. Я теперь знаюих довольно хорошо и начал ценить Доналдсона – ясность ума и глубокуювнутреннюю силу и человечность. Впрочем, его манера поведения ничуть неизменилась – эдакий педантичный сухарь. Тереза часто поддразнивает его. Она,по-моему, исключительно счастлива и с головой ушла в карьеру своего мужа. Онуже сделал себе имя и является авторитетом среди эндокринологов.[75]

Мисс Лоусон, вконец измучившуюся от угрызений совести, елеуговорили отказаться от намерения лишить себя последнего пенни. Подруководством мистера Первиса было выработано соглашение с участием всехзаинтересованных сторон, в соответствии с которым состояние мисс Аранделл былопоровну разделено между мисс Лоусон, двумя Аранделлами и детьми доктораТаниоса.

Чарлз через год с лишним спустил все, что ему досталось, исейчас, по-моему, обитает где-то в Британской Колумбии.[76]

Еще два эпизода.

– Ну и хитрец же вы! – сказала мисс Пибоди, остановив нас,когда мы в один прекрасный день вышли из ворот «Литлгрин-хауса». – Сумели всетак тихо обделать! Без эксгумации. И приличия все соблюдены.

– А по-моему, нет никаких сомнений в том, что мисс Аранделлумерла от острой желтой атрофии печени, – мягко возразил Пуаро.

– Нет – и хорошо, – заметила мисс Пибоди. – А Белла Таниос,я слышала, приняла слишком большую дозу снотворного.

– Да, очень жаль.

– Несчастной она была женщиной – всегда хотела того, чего немогла иметь. От этого недолго и умом тронуться. У меня была как-то помощницапри кухарке. То же самое. Дурнушка, прекрасно это понимала. Вот и начала писатьсебе письма, неизвестно от кого. У каждого свои причуды. Ладно, я всегдаговорю: что ни делается, все к лучшему.

– Будем надеяться, мадам. Будем надеяться.

– А вам хочу сказать, – уже удаляясь, бросила мисс Пибоди, –очень умело вы все это замяли. На редкость умело. – И пошла дальше.

Кто-то жалобно взвизгнул у меня за спиной. Я повернулся иоткрыл калитку.

– Пошли, старина.

Боб с удовольствием выпрыгнул на дорожку. В зубах у него былмячик.

– Мячик оставь дома. Мы идем гулять.

Боб вздохнул, повернулся и нехотя отнес мячик за калитку. Стоской посмотрел на него и пошел прочь. Потом поднял глаза.

«Ну раз ты приказываешь – мое дело подчиняться, хозяин».

Я виновато вздохнул.

– До чего же здорово снова иметь собаку, Пуаро.

– Военный трофей, – усмехнулся Пуаро. – Но должен напомнитьвам, друг мой, что мисс Лоусон подарила Боба мне, а не вам.

– Не спорю, – сказал я. – Но вы не умеете ладить с собаками,Пуаро. Вы не понимаете собачью психологию! А вот мы с Бобом понимаем друг другас полуслова, правда, Боб?

– Гав, – энергично отозвался Боб.