– Помести ее в дом престарелых. – Это стало постояннымрефреном их разговоров, но когда Дафна купила квартиру на 69-й улице, онаразработала план и с горящими глазами познакомила с ним Барбару.

– Господи, Дафна, я же не могу.

– Можешь, можешь. – Она хотела, чтобы Барбара переехалав ее бывшую квартиру.

– Я не смогу платить за две.

– Подожди, выслушай меня до конца. – Дафна предлагала Барбареработу у нее на полную ставку за очень хорошее вознаграждение, которое ей самойбыло вполне по карману.

– Работать у тебя? Ты серьезно? – Глаза Барбарызасветились, словно летнее небо.

– Конечно, но я не считаю, что делаю тебе благодеяние.Так мне, черт возьми, нужно. Благодаря тебе я избавлена от многих проблем. И нехотела бы услышать в ответ «нет».

Барбара почувствовала, как сердце у нее радостно забилось,но в то же время она испугалась. А что же с матерью?

– Не знаю, Дафф. Мне надо это обдумать.

– Я уже все за тебя обдумала, – улыбнулась ей Дафна. –Ты не можешь начать работать, пока не переедешь от матери. Как по-твоему,предложение дельное?

Оно было дельным, и обе это прекрасно понимали, но толькопосле месяца мучительных колебаний Барбара стала внутренне готова это сделать.Дафна налила ей пару рюмочек, а потом на такси отвезла домой. На прощание онаобняла Барбару, поцеловала и сказала, что в ее поступке нет ничегопредосудительного.

– Это твоя жизнь, Барбара. Дорожи ею. Матери и дела нетдо тебя, а ты свой долг уже оплатила. Не забывай этого. Сколько еще ты можешьдавать?.. Сколько еще ты бы хотела давать?

Барбара уже знала ответ. Впервые за многие годы она виделасвет в конце тоннеля и стремилась к нему так настойчиво, как только могла. Она подняласьнаверх, сказала матери, что переезжает, и осталась глуха к угрозам мести, илиинсультов, или шантажа.

Мать переехала в дом престарелых в следующем месяце, и хотяона никогда не признавалась в этом Барбаре, ей там на самом деле понравилось.Она была с людьми своего возраста, и у нее была целая компания подруг, которымона могла жаловаться на свою эгоистичную дочь. И когда новая квартира Дафныбыла готова, Барбара переехала в ее старую. Ей казалось, что она наконецосвободилась из тюрьмы. Свои прежние переживания она теперь вспоминала сулыбкой. Каждое утро она просыпалась с легким сердцем и ощущением свободы,потягивалась в постели, варила кофе в солнечной маленькой кухне, чувствуя себятак, словно ей был подвластен весь мир, а бывшую спальню Эндрю использовала вкачестве кабинета, если приносила работу домой, что случалось нередко. Онаработала у Дафны каждый день с десяти утра до пяти вечера и, уходя домой,всегда забирала с собой кипу работы.

– Тебе что, больше делать нечего, ей-богу? Оставь это здесь.

Но, говоря это, Дафна сама сидела за письменным столом,намереваясь работать до поздней ночи. Они хорошо подходили друг другу. Ни уодной, ни у другой жизнь не сложилась нормально, и все, что Барбара хотела отжизни, – это отплатить подруге за добро. Но существовала другая опасность, чтоБарбара перенесет свою склонность к преданности и рабству на Дафну.

– Только не относись ко мне, как к своей матери! –шутливо наставляла Дафна, когда Барбара заходила в кабинет с обедом на подносе.

– Ой, заткнись.

– Я серьезно, Барб. Ты всю жизнь заботишься оком-нибудь. Позаботься о себе для разнообразия. Сделай себя счастливой.

– Я делаю. Мне нравится моя работа, ты же знаешь.Невзирая на то что приходится трудиться до боли в заднице.

Дафна рассеянно улыбалась и снова принималась за работу, онасидела за пишущей машинкой с полудня до трех-четырех часов утра.

– Как, черт возьми, ты можешь так работать? – Барбарасмотрела на нее с изумлением. Дафна никогда не делала больше одного перерыва,только когда пила кофе или принимала душ. – Ты угробишь здоровье, работая втаком режиме.

– Нет, не угроблю. Это делает меня счастливой.

Но «счастливая» не было тем словом, которое бы Барбараупотребила, чтобы охарактеризовать эту женщину. Глаза Дафны не светилисьсчастьем уже несколько лет; оно в них поселялось лишь после посещения Эндрю.Обстоятельства ее жизни глубоко отразились в ее глазах, и тоска по людям,которых она потеряла, никогда по-настоящему не покидала ее. Радость иудовлетворение от работы она поместила между собой и призраками, с которымижила, но все равно они всегда присутствовали, и это было видно, хотя она редкоговорила об этом.

Но временами, когда она была одна в своем кабинете, Дафнапросто сидела и смотрела в окно, и мысли ее были далеко... в Нью-Гемпшире, сДжоном, или в местах, куда они ездили с Джеффом. Она старалась держать себя вруках, но на глаза наворачивались слезы при воспоминании об Эми. Это были еесугубо личные переживания, которыми она делилась только с Барбарой. Дафнарассказывала ей о разных периодах своей жизни, о людях, которых потеряла,таких, как Джон, Джефф и Эми. И всегда, всегда она говорила об Эндрю – как онапо нему тоскует. Теперь ее жизнь была не такой, как до отъезда Эндрю вНью-Гемпшир. Она была наполнена работой, обустройством, славой, встречами сиздателями, журналистами и ее агентом. У Дафны оказались неплохие деловыеспособности, о которых она раньше не подозревала, она хорошо знала своеремесло, искусно владела пером и чувствовала, чего ждут от нее читатели.Единственное, что она ненавидела в своей работе, – это рекламные шоу, в которыхей периодически приходилось участвовать, потому что она не желала, чтобы кто-тосовал нос в ее личную жизнь или расспрашивал об Эндрю. Она хотела защитить егоот всего этого. Ничем из своей личной жизни Дафна не желала делиться с другими,она считала, что ее книги говорят сами за себя, но признавала, что дляиздателей реклама важна. Эта проблема снова возникла, когда ее пригласили на«Шоу Конроя» в Чикаго. Она колебалась, нервно грызя карандаш.

– Что мне им ответить, Дафф? Ты поедешь завтра вЧикаго? – Они приставали к Барбаре все утро, и пора было дать им ответ.

– В двух словах? – Дафна улыбнулась, массируя себе шею.Накануне она до поздней ночи работала над новой книгой и к утру ужасно устала.Но такая усталость была даже приятна. Дафна никогда не жаловалась на боль вспине или неизбежную боль в плечах. – Нет, я не хочу ехать в Чикаго. ПозвониДжорджу Мердоку в «Харбор» и спроси его, считает ли он это нужным. – Но она ужеи так знала ответ. Хоть в тот момент новая книга только писалась, популярностьвсегда была важна, а «Шоу Конроя» в Чикаго было одним из самых известных.

Барбара пришла через пять минут с виноватой улыбкой.

– Ты на самом деле хочешь знать, что он сказал?

– Нет, не хочу.

– Так я и думала.

Барбара наблюдала, как Дафна со вздохом погрузилась вудобное кресло, откинув голову назад на мягкую белую подушку.