– Наш следующий гость – тоже писатель, но по другой,чем у тебя, тематике. Его книга не беллетристика. Он написал замечательнуюкнигу об умственно отсталых детях.

Дафна почувствовала, что бледнеет, видя, к чему он клонит...но он не посмеет...

– Моя хорошая знакомая из «Коллинз», где ты работала,сказала, что у тебя неполноценный ребенок. Может, с родительской точки зренияты могла бы пролить нам свет на данный вопрос?

Она посмотрела на него с неприкрытой ненавистью, но думалаоб Алли... Как она могла сказать ему такое? Как она могла?

– Мой сын не неполноценный, Боб.

– Вот оно что... может, я не так понял...

Она представила себе, как все зрительницы затаили дыхание.За десять коротких минут они узнали, что Дафна потеряла мужа и дочь при пожаре,работала в «Коллинз», в данный момент в ее жизни нет мужчины, а теперь они ещедумают, что ее единственный выживший ребенок ненормальный.

– У него просто задержка развития?

– Нет, это не так. – Она повысила голос. Неужели ондумает, что ему все позволено? – Мой сын слабослышащий, он учится в специальнойшколе, но в остальном это совершенно нормальный, замечательный ребенок.

– Я рад за тебя, Дафна.

Сукин сын. У Дафны внутри все кипело. Она чувствовала себятак, словно с нее сорвали одежду. Но хуже, гораздо хуже этого было то, что онраздел Эндрю.

– Я был рад узнать о «Любовниках» и сожалею, что нашевремя подходит к концу. Но надеемся встретиться с тобой снова, когда тыпосетишь Чикаго.

– С удовольствием. – Она через силу улыбнулась ему,затем повернулась к телезрителям. Наступила рекламная пауза.

Едва сдерживая бешенство, она отстегнула микрофон от платьяи вручила ему, пока шла реклама.

– Знаешь, я поражаюсь, как тебе самому не совестно.

– Почему? Потому что у меня пристрастие к правде? –Теперь он улыбался. Ему было на нее наплевать. Его заботил только он сам, егозрители и спонсоры.

– Для чего это все нужно? Какое ты имеешь правозадавать кому бы то ни было такие вопросы?

– Это вещи, которые люди хотят знать.

– Это вещи, которые люди не имеют права знать. Разве втвоей жизни нет такого, что бы ты не хотел выставлять напоказ? Неужели для тебяне существует ничего святого?

– Вопросы здесь задаю я, Дафна, – сказал он холодно.

Между тем следующий гость готовился занять ее место.

Она еще мгновение постояла, глядя на него, и не подала емуруки на прощание.

– Это твое счастье. – И, сказав это, Дафна повернуласьи покинула студию. Она стремительно прошла в комнату ожидания и дала знакБарбаре следовать за ней.

Двумя часами позже они были в самолете, летящем в Нью-Йорк.Это был последний рейс, и в аэропорт Ла Гуардия они прибыли в два часа ночи. Вдва тридцать Дафна была уже у себя в квартире. Барбара поехала домой на такси.Дафна закрыла за ней дверь и пошла прямо к себе в спальню. Не включая свет, онаупала на кровать и зарыдала. Она чувствовала себя так, словно в этот вечер всяее жизнь была выставлена напоказ – вся ее боль и печаль. Единственное, о чем онне знал, это о Джоне. Хорошо, что она не рассказала Алли... а скажите-ка, миссФилдс, это правда, что вы сожительствовали с дровосеком в Нью-Гемпшире?.. Онаповернулась на спину и лежала в темноте, глядя в потолок, думая об Эндрю.Может, и хорошо, что он в школе. Может, если бы он был дома с ней в Нью-Йорке,его жизнь превратилась бы в интермедию. Люди вроде Алли относились бы к немукак к уроду... ненормальному... отсталому... Она съежилась от этих слов илежала, пока не заснула как была: в бежевом платье, со следами слез на лице итаким чувством в сердце, словно ее избили камнями. В эту ночь ей снилисьДжеффри и Джон, и она проснулась на следующее утро от телефонного звонка, замираяот ужаса... Она вообразила, что что-то случилось с Эндрю.

– Дафна, ты здорова? – Это была Айрис. Она видела шоу.

– Как-нибудь переживу. Но больше этого делать не буду.Можешь сказать это Мердоку, или я сама скажу. Как хотите, но это решено. Моипубличные выступления закончены.

– Я не думаю, что тебе следует это так воспринимать,Дафф. Подумаешь, одно неудачное шоу.

– Это по-твоему. А я не собираюсь переживать такоевновь, да и не обязана. Мои книги и так хорошо продаются, я не желаю, чтобыкакие-то подонки развешивали мое белье на своей веревке.

Но самое главное, что нестерпимо мучило, – это как онипоступили с Эндрю. Она так старалась защитить его от этого мира, и в один мигони прорвали ее защиту и представили его неполноценным. Она все еще содрогаласьот того, что они сказали. И каждый раз, когда она думала об этом, ей хотелосьубить Алли. Дафне пришлось заставить себя слушать то, что говорила Айрис. Танастаивала, чтобы они пообедали во «Временах года», но Дафне этого совершенно нехотелось.

– Что-то случилось?

– Нет. Очень интересное предложение, и я хотела бы егос тобой обсудить. Может, зайдешь в офис?

– А почему бы тебе не прийти сюда? Я не настроенаникуда выходить. – По правде говоря, ей хотелось спрятаться в какое-нибудьукромное место. Или уехать в школу, чтобы обнять Эндрю.

– Хорошо. Я буду в полдень. Ты здорова?

– Абсолютно. И не забудь позвонить Мердоку.

Но Айрис хотела с этим немного повременить. Реклама книгДафны была просто слишком важна, чтобы принимать скоропалительные решения, иона надеялась, что Дафна передумает. Хотя, зная Дафну, можно было быпредположить, что она не передумает. У нее был упрямый характер, и больше всегоона ценила неприкосновенность своей личной жизни. Надругательство над ней понациональному телевидению было для Дафны тяжелым испытанием.

– Ну, тогда до скорого.

Было уже десять часов, когда Дафна услышала в двери скрежетключа Барбары. Она еще не переменила вчерашнее платье. Вид у нее был как послеграндиозной попойки.

– Господи, ну и видок у тебя сегодня утром. – Барбара,облаченная в серые слаксы и красный свитер, лучезарно улыбалась, и Дафнаулыбнулась ей, ставя на огонь кофеварку. Барбара вошла на кухню и поставиласумку. Это был один из редких моментов, когда у нее в руках не было блокнота. –Ты хоть спала сегодня? – Барбара очень беспокоилась за нее, но не решиласьзвонить. Она полагала, что Дафна если и не спит, то, во всяком случае, нестанет ни с кем общаться. Однако наутро Дафна была уже законной добычей, иБарбара себя не сдерживала. – Ты меня, конечно, извини, но выглядишь тыдерьмово. Ты спала?

– Немного.

Барбара отхлебнула горячего кофе.

– Я очень сожалею, что вчера вечером все такполучилось, Дафф.