Иллдан перевел взгляд и нашел взгляд Меррика. А там, напротив его нового друга, был очень узнаваемый недруг.

Виванья

Глава 1953

Звук и жар искривили воздух. Дышать было невозможно.

Сцена казалась огромной, даже несмотря на то, что Меррик поднял подбородок и посмотрел в сапфировые глаза массивной матери ледяного дракона, с которой он сразится в своем первом бою. Несмотря на внутреннюю обиду на драконов, он не мог отрицать, что охлаждающий эффект Виваньи был благословением; это держало его сосредоточенным, вдали от ревущей рассеянности вокруг них.

Их вбрасывание произошло в середине первого дня, поэтому Меррик тщательно изучил сотню других пар, в которых один человек проигрывал, а другой поднимался в следующий раунд. Его сердце балансировало между надеждой и ужасом; его сила определенно принесла ему место в этом турнире. Он видел, как побеждали люди, которые, по его мнению, были слабее его… но он также видел, как проигрывали более сильные.

Меррик старался сохранять позитивный настрой. Он видел свой Путь вперед с предельной ясностью. В этом турнире вам хватило бы тринадцати побед. Десять заработают вам билет на бой против Гончей-призрака. В глубине души он решил, что будет счастлив, если выиграет всего восемь раз.

Все, что мне нужно сделать, это начать с одного, Меррик крепко зажмурил глаза, пытаясь игнорировать рев толпы. Он гудел на его коже. Остальные последуют. И я тренировался для этого, для того, чтобы победить ледяного дракона, даже если это самая сильная версия этого монстра.

“Начинать!” Пес-призрак, сидевший в удобном кожаном кресле в дальнем конце арены, махнул рукой. К счастью, его голос прорезал толпу, оставив двух сражающихся только друг с другом.

Мгновенно из Вивании вырвался пульс леденящего мороза. Ее хвост дернулся в сторону, и резкий порыв холодного воздуха ударил Меррика в лицо. Она передвинула свое тело, но лениво, как кошка, потягивающаяся на солнце. Он принял боевую стойку, дыша и прислушиваясь к учащенному стуку своего сердца. Его мускулы напряглись, готовые к действию. Его глаза сузились.

Он уперся ногой и бросился вперед. Виванья подняла голову и выпустила отрыжку, превратившуюся в ледяную комету, пронесшуюся по арене и оставившую за собой снежные вихри. Он метнулся в сторону, быстро и грациозно, как скачущий гепард, но пуля ударилась о землю и взорвалась ледяными осколками. Сила удара сбила Меррика с ног, и он покатился по неожиданно скользкому полу.

Но хуже всего был холод. Дело было не только в температуре, но и в ее образе. Куда бы ни шла Виванья, следовал холод.

Шок от удара его щеки о твердую и изморозь земли разбудил ярость Меррика. Он выиграл предыдущий турнир. Он заслуживал лучшего, чем драться с таким невероятным противником в первом раунде. С самодовольной яростью, воспламеняющейся в каждом мышечном волокне, он хлопнул ладонями по земле и вскочил на ноги. Его образ доминирующего воина, которым он хотел стать, вырос. Его движения стали резче, резче.

Меррик ринулся к Виванье, в его кулаках скапливалась сила. Он бросился в воздух, двигаясь так быстро, что почти не мог контролировать свой импульс. Он видел, как расширились массивные зрачки его драконьего врага, когда она изо всех сил пыталась выследить его. Виванья откинулся назад и взмахнул когтем ему навстречу. Ветка была такой же длинной и толстой, как ствол дуба. Сопоставление размеров было почти смехотворным. Но Меррик лишь стиснул зубы. Коготь встретил образ усиленного кулака.

Меррик почувствовал, как у него хрустнули суставы пальцев, сила раздробила тонкие косточки его запястья, вызвав всплеск боли. Но глаза его сверкнули торжеством; их атаки имели одинаковую силу. Скретч Виваньи также застопорился. Он неловко кувыркнулся в воздухе, собираясь с изображением для еще одного удара.

Он даже не заметил приближающегося хвоста. В какой-то момент он парил, кровь на шее стекала с его губ, и он отскакивал от армированного пола арены. Он рухнул кучей, его грудь горела, его ребра были сломаны, он едва мог дышать. Внутри него разлился холод, от которого невозможно было убежать. Его сердце трепетало и боролось.

Его глаза вылезли из орбит, когда озноб распространился, а остальные мышцы свело. Несмотря на то, что его руки каким-то образом онемели, он карабкался по земле, пытаясь подняться на ноги. Это… это не может так закончиться. Мне нужно проявить себя. Я могу преодолеть неудачу с соответствием. Если Пес-призрак будет сбит вот так, он никогда не сдастся…

Но Вивания склонила голову над Мерриком и медленно выдохнула. Удушающий, черный холод охватил его, отягощая его сознание, пока он не рухнул во тьму.

Даже в темноте холоду потребовалось много времени, чтобы ослабить хватку на его теле. Его сердце начало биться нормально.

Намного позже Меррик очнулся в приливе зарождающегося ужаса, сразу же осознав тот факт, что он проиграл. Проиграл жестоко именно тому врагу, которому он не хотел проигрывать. Его сердце могло функционировать физиологически, но что-то жизненно важное и ценное внутри него рухнуло. Он поморщился вверх, но его отвлекло безмятежное уединение окружения; он сел, сбитый с толку. Прямо сейчас Меррик лежал на холме над холмистым пастбищем с высокой травой. Слева от него было тихое кладбище, выглядевшее как-то примитивно. Вдалеке, по ту сторону пастбища, текла жирная и бурлящая река.

— Где… — начал было Меррик, но понял, что он не один. Во всяком случае, его глаза вылезли из орбит еще больше, когда он увидел, что Пес-призрак присел всего в нескольких метрах от него, а от его рук исходила странная серебряная энергия. Трава вздыхала и качалась вслед за его осторожными движениями. Вся сцена гудела от мира и довольства. Ветер ласкал их обоих, дуя нежно и тепло.

— Сон, — пробормотал Меррик. Он лег на траву и вздохнул. «Интересно… драка действительно была? Или у меня будет еще один шанс драться завтра?»

«Бой случился». Голос Призрачной гончей, как всегда, резонировал с тканью всего мира. В его интонации была глубина, которую невозможно было игнорировать. Его действия прижимались к ткани творения и привлекали внимание с требовательной серьезностью. Из-за чего его слова было труднее услышать.

Меррик повернулся и снова посмотрел на Призрачного пса. Его, как всегда, выдали глаза. Он думал, что это плод его воображения, но эти глаза не были глазами плодом воображения. Гончая-призрак заговорила, и Меррик понял, что это он, тот самый человек, который судил соревнования. Его заявления были холодными камнями правды. “Ты проиграла.”

“Я потерял.” Меррик почувствовал, как в уголках его глаз выступили слезы.