кажется, Руди постоянно хочет совратить каждого члена моей семьи, даже моего подрастающего сына».

Она, конечно, оказывается права и в конце концов порывает с танцовщиком. Страшно представить, что сказала бы Анна Ивановна, прочитав данную книгу. Страшно, но можно.

«Помню, мы с Удальцовой смотрели видеокассету с записью современных танцев, которые исполнял Рудольф. Он передал эту кассету через сестру Розу, – рассказывала подруга юности Нуреева, Любовь Мясникова. – Рудик танцевал, принимая очень откровенные позы. Анна Ивановна внимательно смотрела на экран, а потом заявила: “Я его этому не учила!”».

Глава двадцать третья

Я не вернусь

Один за другим уходили дорогие ему люди: мама, Эрик, Марго.

В последние годы своей жизни Брун прятался от него в Австралии и много, напряженно работал.

«Невозможно все время жить на пороховой бочке, – жаловался он общим друзьям. – Если Рудольф надеялся, что я смогу терпеть все эти взрывы и вспышки до конца своей жизни, мне очень жаль. Этого не будет».

Время от времени Рудик делал Эрику «сюрпризы», являясь незваным гостем на приемы, выскакивая из чужих машин. Эрик не радовался. Он хамил и закрывался в доме.

«И все равно он любит меня!» – самодовольно заявлял Рудольф.

Их роман продолжался до 1986 года. В марте Рудольф Нуреев вылетел в Сидней – попрощаться: Брун был смертельно болен, жить ему оставалось недолго. Когда самолет был готов взлететь, пассажиров попросили выйти, объяснив задержку техническими неисправностями. Рудик был уверен, что это сотрудники КГБ, что они пришли за ним. Наотрез отказавшись покинуть самолет, он уговорил стюардессу спрятать его.

«Идите в туалет, я запру вас, а им скажу, что здесь ничего не работает», – сказала она.

«Помню, как обыскивали самолет, как ломились в дверь, за которой я стоял. Я уставился в зеркало и видел, как седею», – рассказывал об этом эпизоде Нуреев.

В одном из фильмов о Рудольфе Нурееве можно увидеть объявление о розыске: две фотографии Рудика – в профиль и анфас. Ниже, под снимками на английском языке написано: «Если вы знаете местоположение этого человека, обратитесь в Советское посольство».

Он пробыл у постели умирающего Эрика всю ночь.

Брун скончался в одной из больниц Торонто в возрасте 57 лет. Причиной смерти его лечащий врач назвал рак легких, однако были среди его знакомых и те, кто говорил о СПИДе. Эрика похоронили под Копенгагеном, неподалеку от дома, в котором он вырос.

Смерть друга стала для Нуреева страшным ударом.

«Я ушел из Парижской оперы, – рассказывал журналистам Рудольф. – Тем более что человек, который был моим менеджером 29 лет, тоже умер. Я купил этот остров (Ли Галли в Средиземном море – Прим. авт.) и теперь хочу решить, как жить дальше: буду ли я просто бездельничать или продолжу терзать свои ноги…»

«В 1983 году Рудольф пришел ко мне на прием. Он жаловался на обмороки, слабость», – рассказывал журналистам парижский врач Мишель Канези.

Ни о каком СПИДе никто тогда не подумал. В то время эта болезнь была мало изучена и считалась уделом наркоманов. При более тщательном обследовании анализ крови подтвердил: Рудольф Нуреев действительно болен СПИДом и болезнь его развивается около четырех лет.

По воспоминаниям Канези, озвученный диагноз не вызвал у артиста паники. Как и всегда он продолжал усердно работать, а заботы о своем здоровье возложил на тех, кто этим должен был заниматься. Поначалу Рудик был уверен: с его деньгами можно вылечить любую болезнь. Кто действительно паниковал, так это доктор.

«Если я ошибусь, на меня ополчится весь мир», – говорил он.

Лечение принесло лишь кратковременный результат. Впрочем, лечился Рудольф нехотя и безалаберно. Болезнь прогрессировала. Диагноз танцовщик старательно скрывал.

«Дело в том, что в начале восьмидесятых годов США закрыли границу для людей с этим заболеванием, и Рудольф Нуреев запросто мог лишиться там абсолютно всего, а именно в этот период в Америке полным ходом шла работа над балетом «Король и я»[56], – объяснял Канези.

К радости Рудольфа, «Король….» вышел в назначенный срок.

«Нуреева не узнать. Он довольно небрежно танцует в этом спектакле», – заявляли критики, побывавшие на премьере. К счастью для Руди, они не знали истинных причин его «небрежности».

Ученик Нуреева, его друг, французский танцовщик и хореограф Шарль Жюд вспоминал: «Я знал, что Рудольф нездоров, но не знал, какой именно у него недуг. Как-то после репетиции я подошел к нему и спросил:

– Как вы себя чувствуете? Как ваше обследование?

Он ответил:

– Если все будет хорошо, я буду жить.

Лишь спустя два года я узнал, чем он болен на самом деле, но мы никогда об этом с ним не говорили».

Медленно, но верно подтачивала болезнь организм Рудольфа. Ноги уже не слушались его. Пришло время задуматься над вопросом, который много лет назад задала ему во время интервью дотошная журналистка: «Что, если вы не сможете больше танцевать? Что вы будете делать?»

Тогда еще молодой, здоровый, полный сил Нуреев ответил: «Я смогу. Зачем мне думать о черных днях? Если же они и наступят, это будут дни развлечений».

«Развлекаться» Рудик решил с дирижерской палочкой в руке.

Его желание стать дирижером поддержали Карл Бем[57], Герберт фон Караян[58] и Леонард Бернштейн[59]. Последний порекомендовал Рудольфу посетить класс дирижирования при школе Джульярда. Друзья и коллеги Нуреева вспоминали, с какой страстью он принялся «зубрить» Баха на своем маленьком портативном пианино, сумку с которым – а пианино было достаточно тяжелое – носили все его коллеги и ученики по очереди.

В 1992 году, во время европейского турне, танцовщик дирижировал венским Резиденц-оркестром. Весной того же года по приглашению директора Татарского оперного театра, Рауфаля Мухаметзянова, Рудольф Нуреев посетил Казань, где дирижировал балетами «Ромео и Джульетта» и «Щелкунчик».

Подруга юности Рудольфа Нуреева, Любовь Мясникова рассказала: «Вспоминаю его последний день рождения – 17 марта 1992 года. Он приехал из Казани, где дирижировал музыкой Сергея Прокофьева “Ромео и Джульетта”, совсем больным. Мы не знали, что у него СПИД – это только наша старшая сестра Марина – врач, прекрасный диагност, высказала такое предположение, которое мы с гневом отвергли. Думали, у него просто воспаление легких. Мама волновалась: у Рудика температура, надо что-то делать… Вместе с тем мы так хорошо посидели, пришли друзья, Нинель Кургапкина… Рудик был очень доволен, просто счастлив, ему звонили со всего мира. Но устал. Пошел в другую комнату, прилег на диванчик.

Мама спрашивает: “Рудинька, вы добились всего, чего хотели, а чего вы все-таки хотели бы еще?” А он отвечает: “Жить! Жить! Жить!”».

В 1992 году на премьере балета «Баядерка», поставленной в Гранд-опера (в постановке Нурееву помогала