увидел, как один из его учеников пропустил движение: специально или случайно – неизвестно. Рудольф загадочно улыбнулся, медленно подошел к похолодевшему юноше и сказал: «Если вы так невнимательны к хореографии, я буду невнимателен к вашей карьере».

«Я помню, как Рудольф позвонил мне 31 декабря, – поведал как-то в интервью Лоран Илер. – Он сказал, что я должен выучить партии, и мы будем вместе танцевать. Я сказал: “Хорошо, Рудольф. Когда?”. – “Завтра, – ответил он. – Сейчас вы возвращаетесь в Оперу, берете кассету, а завтра, 1 января, будет спектакль”. Так я и сделал. Работал до пяти утра, а на следующий день я смог станцевать три танца. И не спрашивайте меня как. Рудольф учил нас откликаться и реагировать моментально. Согласитесь, что, когда вы задумываетесь о том, что вы не можете сделать какую-то вещь, сделать ее становится в три раза сложнее. Нужно учиться делать что-то, не задумываясь. Умение быстро реагировать – важное качество для исполнителя. Именно оно делает живым и интересным взаимодействие двух танцоров».

Здесь, на сцене Парижской национальной оперы стараниями Рудольфа Нуреева был поставлен балет «Раймонда», ставший настоящим событием для балетоманов. История красавицы Раймонды, дожидающейся своего возлюбленного из крестового похода, имеет незатейливый сюжет, однако в постановке Нуреева она заиграла совершенно новыми красками.

До Руди «Раймонду» пытались ставить многие мастера, включая Джорджа Баланчина, тем не менее полностью осуществить этот замысел удалось только Рудольфу Нурееву.

«Для этого требовалось большое количество танцовщиков и недюжинный талант», – скромно замечал новоявленный директор.

Вот как вспоминала о работе Нуреева в Гранд-опера его подруга юности, Любовь Мясникова: «Рудик учил своих воспитанников танцевать по-новому. Посмотрите на старый балет: здесь, как правило, партнер поддерживает балерину. Рудик во всех своих балетах заставил мужчин танцевать. Когда мы были на острове, я ему как-то сказала:

– Рудик, тебе не кажется, что искусство балета меркнет, скисает?

Он ответил:

– Да! Потому что no stars!

– А почему – нет звезд?

В стакане стояли сухарики длинненькие, тоненькие, он их все, один за другим, переломал и сказал:

– Потому что они все такие! Они хотят пить пиво, гулять и развлекаться. А надо жить в танце».

И Рудольф добился своего. Он научил своих воспитанников, впоследствии – звезд Парижской национальной оперы жить в танце.

– Скажите, вы с оптимизмом смотрите на молодое поколение танцовщиков, с которыми работаете? – как-то спросили Рудольфа Нуреева.

– Хороший вопрос. Не знаю. Мне нужно подумать об этом. Но, я надеюсь, что все то, что я вкладываю в них, просто так не забудется. Наша совместная работа запомнится моим ученикам, благодаря эмоциям, опыту, знаниям, отношению к тому, что я делаю. После стольких лет карьеры танцовщика мне есть что предложить. И мне очень важно, чтобы обо мне помнили.

Уже тогда, во время работы в Гранд-опера Рудольф стал чувствовать себя нехорошо. «Пустяки, пройдет», – думал он и продолжал заниматься делом.

Президент Парижской национальной оперы с 1983 по 1987 год, Андре Ларкие вспоминал: «Рудольф Нуреев был человеком, который дня не мог провести без танца. Если мы рассмотрим распорядок его дня в Париже, я скажу, что, даже когда вечером он шел с приятелями в ресторан, а он это любил, уже на следующее утро все равно был в опере с термосом горячего чая. Он пил и потел: водой и кровью. Ему нужно было танцевать так же, как нам с вами пить и есть».

«Когда к Рудольфу приходил какой-нибудь парнишка и говорил, что хочет танцевать, как он, – вспоминал в интервью массажист Нуреева Луиджи Пинотти, – Рудольф у него спрашивал: “Что для тебя важнее еда или танец? Если еда – ешь. А если танец, то обязательно танцуй”».

Несмотря на отсутствие миллионных гонораров, познавший в детстве нужду и голод, теперь Рудольф Нуреев мог позволить себе многое.

«Он коллекционировал драгоценности, антиквариат, старинные полотна, – рассказал в одной из передач, посвященных Нурееву народный артист России, советский и российский артист балета Андрис Лиепа. – Самая уникальная коллекция была в его парижской квартире. Побывав там, я как будто посетил один из залов Эрмитажа. Нуреев владел фермой в Вирджинии, приобрел два острова – в Средиземном и Атлантическом океане».

«Рудольф обожал антиквариат, картины, старинную мебель. Однажды я купил по его просьбе кровать, принадлежавшую любимой сестре Наполеона I, Полине Боргезе. Потом он попрекал меня этой покупкой: “Меня надули из-за тебя. Эксперты сказали, что это не настоящая, а копия”. Когда к Рудольфу пришла слава, он превратился в избалованного ребенка. Ему хотелось брать от жизни сразу все. Это порой проявлялось и в мелочах. Однажды в кафе мы его спросили: “Что ты хочешь из напитков?” Он ответил: “Сок, чай и кока-колу”. Когда мы ему сказали, что надо выбрать что-то одно, он возмутился», – рассказывал Пьер Лакотт.

90-е годы… Зрителям демонстрируют документальный фильм о Рудольфе Нурееве. Корреспондент берет интервью у любимой сестры Рудольфа Розы:

– Скажите, вот вы знаете, что ваш брат очень хорошо живет. Вы не завидуете ему?

– Это замечательно, что он хорошо живет, – по лицу женщины видно, что вопрос ей неприятен. – Кто работает, тот и живет.

Роза на минуту умокает, а после уже гораздо увереннее повторяет:

– Кто работает, тот и хорошо живет!

Постоянные перелеты из одной страны в другую, ежедневные концерты и репетиции, интервью, пресс-конференции. Неудивительно, что Рудольф Нуреев был назван одним из самых высокооплачиваемых танцовщиков среди балетных артистов. По подсчетам американского журнала Vanity Fair («Ярмарка тщеславия»), его состояние к определенному времени достигло восьмидесяти миллионов долларов. О нажитом непосильным трудом имуществе Рудольфа не писал только ленивый.

Замок у Ричмонд-парка в Лондоне, вилла в ля-Тюрби близ Монте-Карло, шестикомнатная квартира в Нью-Йорке (гостиная, по утверждению журналистов, была полностью оклеена рисовой бумагой ХIХ века), парижская квартира на набережной Вольтера с видом на Сену, Лувр и парк Тюильри. Лампы с абажурами, кресла в венецианском стиле, зеркала в позолоченных рамах, столовое серебро, коллекция старинных полотен с изображенными на них обнаженными атлетами – как справедливо заметил личный массажист Рудольфа Луиджи: «Кто-то цепляет на гвоздик календарь с голыми девицами, Рудольф же собирает картины с обнаженными парнями – все это и многое другое можно было увидеть в парижской квартире Руди. Кроме того, он мог похвастаться тридцатикомнатным ранчо в штате Вирджиния, фермой, виллой на острове Сен-Бартелеми, и архипелагом Ли Галли из трех островов».

Когда в компании друзей, с которыми Рудольф частенько проводил время на вечеринках, заходила речь о его замках и квартирах, артист говорил: «Я не был там несколько лет. Лучше спросите, как выглядит мой номер в отеле». А вот цитата еще из одного интервью Нуреева: «У меня есть недвижимость, у меня даже есть свой остров, но