чтобы получить шанс проявить себя. Рудольф сломал это правило. Он говорил: “И что, что артисты молоды? Главное то, что они талантливы, а значит, надо давать им возможность выходить на сцену”. И очень скоро он дал нам этот шанс», – делилась с журналистами французская танцовщица, прима-балерина Парижской оперы Сильви Гиллем.

Надо думать, глядя на своих питомцев, Нуреев вспоминал, как, работая в Кировском театре, он месяцами ждал своей очереди выйти на сцену. Вспоминал и не хотел такого опыта для этих ребят.

В Гранд-опера Рудольф одновременно был постоянным солистом труппы, хореографом и директором. Работа была невероятно сложна. Впоследствии кто-то из коллег Рудика сказал: годы работы в этом театре стали для него большой войной. И здесь, как, впрочем, во многих других уголках света, он заработал репутацию грубияна.

Газета «Нью-Йорк таймс» от 7 января, 1993 года:

«То, что у мистера Нуреева взрывной характер, ни для кого не является секретом. Он неоднократно давал затрещины своим партнерам, а в 1991 году один из танцоров подал на Нуреева в суд за нанесение телесных повреждений на репетиции в Италии. Ко всему прочему в печати всплыли его антисемитские замечания, которые он делал в частном порядке (например, он называл мистера Барышникова не евреем, а Мойшей). А советского критика из Ленинграда, имени которого мистер Нуреев не указал, он назвал сукой».

«С дядей было непросто, – рассказывал его племянник Юрий Евграфов. – Люди часто его побаивались. Дядя был вспыльчив и мог обращаться с окружающими очень грубо, но в глубине души любил, когда ему давали отпор, – ему нравились сильные люди. Он сам говорил, что обращается со всеми только так, как они ему позволяют. Его многолетняя преданная помощница Дус Франсуа тоже от него натерпелась. Помню, меня еще в России шокировало, как она несла его чемоданы, а Рудольф ей говорил что-то вроде “тащи быстрее”. Но ей нравилось быть при нем, слушаться и терпеть его характер».

Утверждали, что однажды в Австралии Рудольф запустил креветочным паштетом в лицо балетному критику. В другой раз, сняв с себя туфлю, он угрожал дирижеру, заявив, что если тот не будет работать как положено, он даст ему этой самой туфлей по лицу. О том, что произошло у Рудольфа Нуреева с балериной Натальей Макаровой[49] во время их совместного выступления, впоследствии гадали все западные СМИ: «Нуреев дал Макаровой пощечину», «Нуреев ударил Наталью Макарову», «Рудольф Нуреев толкнул свою партнершу, после чего она упала».

Сама балерина во время первой же пресс-конференции заявила: «Ни за что и никогда я больше не намерена танцевать с этим человеком». Впоследствии на все вопросы о том, что же случилось на самом деле, Наталья упорно уходила от темы.

Завесу над этой тайной приоткрыл один из артистов кордебалета, наблюдавший случившееся: «Мне кажется, что коса нашла на камень. По мнению Рудольфа, Макарова работала не так идеально, как должна была и, когда ему это надоело, он просто отказался удерживать ее, после чего балерина рухнула на пол. Это был своего рода урок от Нуреева».

«Что я могу сказать о Рудике, как о партнере? – рассказывала Алла Осипенко. – Приведу пример. Когда я танцевала с Джоном Марковским[50], то чувствовала себя как у Христа за пазухой, абсолютно не сомневаясь в том, что, если упаду, он меня поддержит. С Рудольфом напряжение возникало: он в первую очередь думал о себе, а потом уже о партнерше, но это искупалось его необычайным внутренним посылом, энтузиазмом, талантом – ни у кого такого не было. Кстати, позднее в счастливом дуэте Рудика с Марго Фонтейн этого напряжения совсем не чувствовалось, у них произошло полное совпадение».

Переворачивал столы, вылил на голову танцовщице чай из чайника, надел блюдо на голову одному из артистов кордебалета, швырял в обидчика предметами, изготовленными из венецианского стекла ХV века («предметы» принадлежали хозяевам дома, в который Рудольф был приглашен, – Прим. авт.)… Примеры того, как буйствовал известный танцовщик, можно приводить до бесконечности. Что из этого правда, что – сказки, сегодня уже никто не узнает наверняка.

«Ничего подобного я никогда не наблюдала. Ни разу не видела, чтобы Рудольф ни с того ни с сего вышел из себя и тем более чтобы он дрался и кого-то оскорблял. Он был очень добрым человеком, уравновешенным и миролюбивым. Когда я оставалась без работы, Нуреев помогал, искал работу для меня», – вспоминала канадская прима-балерина Линн Сеймур.

«Я взрываюсь только тогда, когда это приносит результаты», – пошутил однажды Рудольф отвечая на вопрос одного из репортеров.

А вот еще одна история, которая, если верить журналистам, прозвучала из уст аккомпаниатора Рудольфа Нуреева, Элизабет Купер: «Мы ехали из Амстердама и Рудольф попросил меня прихватить с собой его багаж. “Ничего особенного, – сказал мне он. – Балетные туфли, всякая мелочь. Не хочу таскать с собой. Боюсь, потеряю. Сберегите это все для меня”. На таможне меня попросили открыть чемодан. Он был полон надувных кукол, эротических игрушек, перьев – всего того, что можно было купить в секс-шопах Амстердама. Когда я добралась до Парижа, этот шутник позвонил мне в четыре утра, и я услышала: “Надеюсь, вы нашли там что-нибудь для себя”».

«Однажды Рудик забыл свои сапоги, в которых он танцевал в “Шинели”, – вспоминала в одном из интервью русская балерина и подруга Нуреева, Марика Безобразова. – Мой папа, который был в Париже, успокоил Нуреева: “Не волнуйся. Я заеду к тебе домой, заберу сапоги и привезу их тебе в отель”. Благодаря заботе Дус, помощницы Рудольфа по хозяйству, папа взял не только сапоги, но и шлепанцы с гориллами на носах. Шлепанцы положил в один пакет, сапоги – в другой. И вот приезжает он к Рудику, открывает сумку, достает пакет с “гориллами”, отдает его и продолжает искать второй сверток. Рудик в это время открывает пакет и начинается материться – как только он один умел. Папа, конечно, тут же добавил: “Сапоги я тебе тоже привез”».

Но вернемся к работе Рудольфа Нуреева в Гранд-опера.

Только с высоты лет было по достоинству оценено все, что сделал для своих учеников Рудольф Нуреев. Он превратил разнородную труппу в профессионалов высокого класса. Хореограф Джером Роббинс писал: «Я глубоко уважаю сделанное им для театра. Он вытащил труппу из депрессии, научил ее соблюдать дисциплину, поставил перед молодежью цель, которой нужно было добиваться тяжким трудом. Он был искренне заинтересован в балете и артистах».

Французский танцовщик, балетмейстер, педагог Лоран Илер отмечал, что Рудольф Нуреев всегда давал шанс молодым артистам. Они могли его расстраивать, но лишь единожды. Следовало всегда быть на высоте, даже если это было за гранью возможного. Качество, композиция, осмысленность каждого движения для Нуреева всегда были важны.

Однажды Нуреев