Вызов был в Высоково, в новые дома. Почему-то Александрвсегда любил этот район. Летом здесь было так классно гулять по совершенно, нуабсолютно деревенским улочкам, прилепившимся к «Голубому Дунаю» – так назывализамусоренную речушку, источавшую самые гнилостные запахи. Кстати, летом запахикак-то не так чувствовались, да и горы пластиковых бутылок и всяческого барахласкрывались в зарослях тальника. Склоны покрывались высокой травой, в которойтам и сям сквозили сине-фиолетовый журавельник (герань луговая – насчетлекарственных растений у Александра все было в порядке!) и темно-розовыйиван-чай (правильнее будет сказать, кипрей малиновый). На округлом холме стоялаВысоковская церковь – но она, даром что красивая и величественная, почему-то невызывала у Александра никаких трепетных чувств.

Однако самым интересным местом в Высокове был, понятноедело, ипподром. Иногда, когда у Александра вдруг заводились свободные деньги,он приходил сюда – отвести душу. Час езды стоил сотню. Это была роскошь,которую Александр не часто себе позволял! Но совсем недавно, прикинувотпускные, он понял, что вполне сможет раз пять побывать на ипподроме – безущерба для планируемой поездки на теплоходе вниз по матушке по Волге – аж доАстрахани. Теперь, конечно, после встречи с Манихиным, все его планы пошликувырком. С другой стороны, это кувырок из тех, которые Ваньку-дуракапревращали в Ивана-царевича! Грянулся оземь – и… Хотя нет, чтобы превратиться вбогатыря и красавца писаного, Ванюша должен был залезть в ушко то лиСивке-Бурке, то ли Коньку-Горбунку или же искупаться в трех котлах.

В случае с Александром роль Сивки-Бурки исполнит самолет«Ил-62», который уже завтра вечером понесет его на Дальний Восток. Утромпроходящим новосибирским поездом – в Москву, вечером – из Домодедова вХабаровск… Конечно, может статься, что миссия его окажется неудачной. Тогда онполучит от Манихина не десять, а три тысячи. Тоже большие деньги, но уже не те…Значит, надо постараться, чтобы все удалось: найти этого Андронникова, знахаряс докторской степенью, выспросить у него все, что известно о гиперарсеникуме,попытаться с ним вместе отыскать пути к излечению Манихина. И получитьзаслуженный гонорар. И уж тогда он сможет позволять себе походы на ипподромхоть каждый день! Нет, каждый день не получится, все-таки работакруглосуточная, а иногда и двое суток подряд…

Какая чепуха! С десятью тысячами долларов он вполне сможетпозволить себе не вкалывать сутками, вообще даже и не работать какое-то время,пожить жизнью рантье, на проценты, сумма-то огромадная!

Хотя нет. Кто заболел «Скорой помощью», тот ее уже никогдане бросит, это наркотик посильнее иных-прочих…

– Алехан, ты что, спишь? – толкнул его в бок Гоша. – Вот этаулица, вот этот дом. Приехали!

Александр встрепенулся, бросил делить шкуру неубитогомедведя и, прихватив чемоданчик фельдшера, начал выбираться из машины.

– Слышь, у тебя почитать ничего нет? – остановил его Гоша.

Александр достал из кармана халата и подал ему затрепанныйпокетбук – детектив его любимого писателя Дика Фрэнсиса под названием«Напролом». Александр вообще любил детективы, только хорошие, Жапризо там,Алистера Маклина или Бушкова. Дик же Фрэнсис был его любимым писателем, потомучто главными героями его произведений всегда являлись лошади, которых Александробожал.

– Не забудь потом отдать, – велел он Гоше. – Только попробуйзаначить или потерять – башку оторву, понял?

Гоша кивнул и сразу уткнулся в книжку, а Александр вошел вподъезд относительно нового бледно-зеленого блочного дома. Хотя нет,относительно новым дом смотрелся только снаружи, только на первый взгляд. Аподъезд был уже вполне обжитым, со стойким запахом мусоропровода с таракашками,спокойно дремлющими на стенах, с кошачьими лужицами в укромных уголках, сдекоративными граффити на стенах и, конечно, с неработающим лифтом…

Александр прикинул – квартира 108 на последнем, девятомэтаже. Эх-аяй… Ладно, делать нечего, в отпуске он только с завтрашнего дня, такчто иди выполняй уже не раз помянутую клятву.

Побрел наверх по лестнице, которая оказалась ужасно длинной.Что такое не везет и как с ним бороться? По идее, здесь должен пересчитыватьногами ступеньки Коля Сибирцев, который сегодня работает на «Интенсивнойтерапии», потому что вызов поступил от женщины, которой стало плохо с сердцем.Но Сибирцев поехал на похороны – нет, к счастью, не на свои и даже не близкогочеловека погребать, просто вызвали его, там какого-то крутого хоронят, ну иробятки зафрахтовали кардиолога для родичей своего братана. А посколькуАлександр и сам кардиолог, «Интенсивная терапия» – место его обычной работы, тоего и отправили сюда, ничтоже сумняшеся. Надо надеяться, ничего сложного нет,все-таки дама сама вызывала «Скорую», значит, хоть не в инфаркте лежит…

Через несколько минут он уже так не думал. Потому что вквартире 108, до которой Александр добрался-таки (рано или поздно все на светекончается!), на звонок никто не отвечал.

Елки, неужто этой женщине стало так плохо? Неужели она не всилах подняться? И что теперь делать? А может, она просто не слышит звонка?Хотя такую заливистую трель мудрено не расслышать! И все-таки на всякий случай…

Александр грохнул по двери кулаком, и, точно во волшебству,распахнулась… нет, не эта дверь, а соседняя – с цифрой 107.

На пороге стояла женщина с темно-каштановыми волосами,завязанными в скромный пучок.

– Ой, извините, – сказала она, улыбнувшись и сверкнувневероятно зелеными глазами. – Мне показалось, сюда стучат. – И сделала попыткузакрыть дверь.

– Подождите, пожалуйста, – быстро произнес Александр, – выне знаете, хозяйка этой квартиры где? Что с ней?

– Наверное, на даче, – пожала плечами зеленоглазая. –Насколько мне известно, она летом практически все время живет на даче,редко-редко в городе появляется.

– А сегодня появлялась?

– Представления не имею, – пожала плечами женщина,рассматривая Александра и близоруко щурясь. – Я, собственно, здесь не живу,просто пришла подругу навестить. А что случилось?

– Да ерунда какая-то, наверное, кто-то так по-дурацки пошутил,– сердито пожал плечами Александр. – Вызвали «Скорую» в квартиру, где заведомоникого нет, сказали, женщине плохо с сердцем… – Он вытащил из кармана листок,на котором корявым почерком Витька был черным фломастером записан адрес. – Вотвидите, квартира сто восемь, Холмская Эльвира Николаевна, двадцать восемь лет.

– Как это – Холмская Эльвира Николаевна, двадцать восемьлет? – резко спросила женщина. – Но так зовут мою подругу!