— Располагайтесь, а я, если позволите, пойду к себе, — закончила она потерянным голосом.

— Я провожу вас, — предложил Лахрим.

По какой-то причине он чувствовал глубокое участие к девушке. Хотя для молодого парня, встретившего красивую девушку, подобное было не так уж и труднообъяснимо. Это тут же подтвердил Платт.

— Проводи, проводи, — хмыкнул он, бросив на Лахрима многозначительный взгляд. — Утешь нашу хозяйку.

— Может быть, и тебе нужно утешение, дорогая? — обернулся он к Миляне. — Я с удовольствием скрашу твое одиночество этой ночью.

— Как-нибудь обойдусь, — ответила великанша. — Клопов тут и так достаточно.

— Ну, как знаешь, принцесса, — усмехнулся в усы коротышка, — Хотя я кусаюсь гораздо приятнее.

Лахрим отвернулся от них и увидел, что Анда уже ушла по левому проходу. Он бросился ей вслед.

4.

Нагнал он ее уже у лаборатории. Девушка открыла дверь и вошла внутрь. Лахрим последовал за ней. Комната наполняли различные приборы. Они стояли на полу и двух столах. В углу из-за полиэтиленовой шторы выглядывала кровать.

Девушка подошла к одному из столов и села на стул перед ним. Она провела рукой по экрану монитора, встроенного прямо в поверхность стола. Тот зажегся. Лахрим разглядел на синем фоне столбики цифр и графики.

— Давление поднимается, — произнесла Анда. — Это хорошо.

Анда что-то записала в эл-свиток. Затем она начала перещелкивать картинки. Вскоре она остановилась. Перед ней горела надпись «Нет данных».

— Еще один метеозонд выбыл, — вздохнула девушка.

— А что с ним случилось? — воспользовался поводом для начала беседы Лахрим.

Анда тихо вскрикнула и выронила эл-свиток.

— Вы здесь? Я не заметила, что сюда кто-то вошел, — сказала она.

— Простите меня, я испугал вас, — извинился Лахрим, поднимая с пола карманный компьютер и возвращая его хозяйке. — Я подумал, что если вы с кем-то поговорите, то успокоитесь.

— Это вряд ли возможно, — грустно сказала девушка. — Ивона нет уже почти двое суток. С ним могло произойти, что угодно. Он может сейчас замерзать где-нибудь в пустыне или в горах.

— А я ничем не могу ему помочь! — воскликнула она. — Я себе места не нахожу.

— Ужасное положение, — согласился Лахрим. — Мне очень жаль вашего мужа, и я надеюсь, мы сможем помочь ему вернуться.

Он говорил вполне искренне, но где-то глубоко мелькнула предательская мысль, что если Ивон Клаес не возвратиться, то Анда станет свободна. Но Лахрим отогнал от себя эту приятную перспективу. Ее цена была слишком высока.

— Вам не за что укорять себя, — попытался он взбодрить девушку, — Вы сделали, что могли. А уже завтра утром мы отправимся на поиски вашего мужа. Коммандер Штеер и его люди очень опытны. Они найдут Ивона.

Ему вдруг захотелось отвлечь ее красивой историей. Единственное романтичное, что пришло в голову, это воспоминание о цветах, которые он видел на АТГ-017.

Но потом он вспомнил, что росли те в самой трясине, плавая на поверхности грязной жижи, да к тому же были жутко ядовитыми. После этого рассказ уже не казался таким романтичным.

Он подошел к стене. На ней висела голография, на которой стояли Анда и молодой человек в очках. На руках сейсмолога сидела рыжая ящерица в полметра длиной с рыжей шерстью на голове. Позади виднелся дом с большими окнами. На небе сияли два солнца: голубое и желтое.

— Это ваш муж? — спросил он ученую.

— Да, это Ивон, — бросила та быстрый взгляд на стену. — Мы снялись незадолго перед вылетом сюда, около года назад. Позади — наш дом на Алтигее.

— А что это за ящерица с вами? — продолжил отвлекать Анду от печальных мыслей разговором Лахрим.

— Это вулканская игуана. Кирон, — ответила девушка. — Любимец Ивона. Он даже не захотел его оставлять дома. Эти животные на удивление преданные. Они очень привязываются к своим хозяевам. Муж сказал, что не сможет без него столько времени. К тому же многие вулканские животные могут отфильтровывать вредные газы при дыхании. Хоть планета Вулкан давно остыла, способности эти остались. Здесь он может дышать совершенно безопасно.

— Так значит, это за ним он ушел, — тихо проговорил Лахрим.

— Да, за ним, — подтвердила Анда. — Кирон пропал несколько дней назад. Он и раньше бывало убегал, но всегда возвращался к вечеру. Ничего живого на этой планете нет, прокормиться нечем. Когда игуана не вернулась на третий день, муж забеспокоился. По данным метеозондов надвигалась буря, и он пошел на поиски.

— И пропал… — глаза девушки вновь увлажнились.

Лахрим понял, что надо срочно менять тему, иначе его миссия приведет к обратному результату.

— А давно вы замужем? — спросил он первое, что пришло в голову.

— Уже пять лет, — ответила девушка, размазывая слезу по щеке, — Нам было по двадцать лет. Мы учились в семнадцатом Университете Наукополиса на Терре.

— На самой Терре, — восхищенно протянул Лахрим. — Я там никогда не бывал.

— Да я вообще почти нигде не бывал, — поправился он. — Только когда в Компанию устроился, с родной планеты впервые улетел.

«Будь проклят тот день!» — подумал он.

— Так как там, на Терре? — поспешил он уйти от грустной темы, опасаясь, что может составить компанию девушке в рыданиях, только уже о своей печальной судьбе.

— Терра сейчас — это два огромных мегаполиса с пригородами, — начала Анда. — В восточном полушарии — это Наукополис, в западном — Консилополь. Наукополис составляют около сотни университетов и несколько тысяч институтов и колледжей. В том числе там находятся самые престижные учебные заведения Федерации: Нью-Гарвард и Нью-Оксфорд. В Консилополе учреждения верховной власти Федерации, министерства всевозможных областей, бесконечные представительства секторов галактики.

— По сути Терра — это огромный город, — продолжила она, ненадолго прервавшись, видимо, предаваясь воспоминаниям. — Даже океаны заполнены множеством гигантских искусственных островов. Каждый прикреплен ко дну миллионами сверхпрочных, пластичных канатов.

— Мы с Ивоном все время сожалели, что там почти не осталось ничего природного, — грустно сказала она. — Из живого там только специально выращенные лесопарки. Растения не имеют практического значения. Кислород вырабатывают особые предприятия, разбросанные по всей планете. А что не имеет материальной пользы — люди не оставляют.

— Парки и те ради эстетики выращены, — скривила симпатичное личико девушка, — Разве что в Австралии и Антарктиде сохранили крупные природные районы. Они служат для отдыха населения всей планеты: летний и зимний курорты.

Лахриму с трудом рисовалась эта картина. На Валеме хоть и встречались города, но не слишком крупные. А растений водилось — хоть отбавляй. Большинство, правда, были культивируемыми культурами. Но там остались и первозданные леса и поля.

Самым крупным городом, что он видел до сих пор, был Лимберг, где ремонтировался «Молниеносный». Тот ошеломил его размерами. О городах,