В дверь кабинета громко постучали.

– Откройте! – приказал грубый голос.

Мейсон не обращал никакого внимания на шум в приемной,продолжая неотрывно смотреть на миссис Мейфилд.

– Если это поможет разобраться с делом, вы найдете кого-то,кто поклянется, что машину брали из гаража, а спидометр был отключен илиотведен назад? – спросил адвокат.

– Нет, – покачала головой экономка. – Машины оставались вгараже.

Мейсон принялся расхаживать из угла в угол.

В дверь кабинета стали стучать в два раза громче.

– Это полиция! – закричали в приемной. – Открывайтенемедленно.

Внезапно Мейсон расхохотался.

– Ну я и идиот! – воскликнул он.

Экономка сморгнула слезы и уставилась на него широкораскрытыми глазами.

– Естественно, машину не брали из гаража. Ни одна из них непокидала гараж. – Он ударил кулаком в ладонь и резко повернулся к экономке: –Если вы хотите что-то сделать для Фрэнсис Челейн, опять поговорите с Пуркеттом.Подробно все обсудите. Снова вспомните все детали, чтобы при любыхобстоятельствах он не изменил своих показаний.

– Вы хотите, чтобы он заявил, что машина оставалась в гараже?– спросила миссис Мейфилд.

– Я хочу, чтобы он сказал правду, но говорил ее уверенно,так, чтобы никто не смог поколебать его, когда он окажется на месте дачисвидетельских показаний в зале суда. Пусть он заявляет, что машина не покидалагараж ни разу за всю ночь, что двери гаража были закрыты и что никто не смог бывыехать на машине из гаража таким образом, чтобы он не услышал.

– Это правда. Он говорил именно это.

– Так вот, если вы хотите помочь Фрэнсис, отправляйтесь кПуркетту и проследите, чтобы ничто на свете не могло поколебать его.

– Я сделаю все, что нужно, – пообещала она.

– Вы сказали полиции что-нибудь о получении денег от ФрэнсисЧелейн? – быстро спросил Мейсон.

– Нет. Я сказала им, что она дала вам деньги, но я не знаю,сколько и в каких купюрах.

Дверь в кабинет жалобно заскрипела – ее явно хотеливыломать. Мейсон подошел и открыл замок.

– Какого черта вы ломитесь в мой кабинет? – спросил онсуровым тоном.

В комнату влетел коренастый, широкоплечий мужчина с толстойшеей и страшно недовольным видом.

– Я сказал вам, кто я. Я из полиции.

– Мне плевать, будь вы сам Муссолини, – ответил Мейсон. – Выне имеете права вламываться ко мне.

– Черта с два! Я беру эту женщину под охрану.

Миссис Мейфилд вскрикнула.

– На каких основаниях? – попытался выяснить Мейсон.

– Как важную свидетельницу, показания которой имеютсущественное значение в деле об убийстве, – ответил полицейский.

– Почему-то вы ее не брали под охрану как свидетельницу,пока она не зашла ко мне в кабинет, – заметил Мейсон.

– Что вы имеете в виду?

– То, что говорю, – ответил Мейсон. – Вы сидели перед входомв мой офис и следили за ним, пока не пришла миссис Мейфилд. Как только онапоявилась, вы бросились звонить начальству, и вам приказали взять ее как важнуюсвидетельницу, пока она еще не успела поговорить со мной.

– Вы очень умны, не так ли? – съязвил полицейский.

Миссис Мейфилд переводила взгляд с одного на другого инаконец сказала:

– Но я ведь ничего такого не сделала.

– Вопрос не в этом, – ответил ей полицейский. – Мы простохотим, чтобы вы, как важная свидетельница по делу об убийстве, находились там,где вас никто не станет беспокоить и надоедать вам.

– И там, где у вас не будет возможности говорить с кем-либо,кроме представителей окружной прокуратуры, – добавил Мейсон.

Полицейский злобно посмотрел в сторону адвоката.

– Насколько мне известно, вы получили десять тысяч долларовв тысячедолларовых купюрах, которые украли с тела Эдварда Нортона, – заявилполицейский.

– Правда?

– Правда, – злобно ответил представитель закона.

– И как вы думаете, где они находятся?

– Пока не знаем, но мы это выясним.

– Мы живем в свободной стране, или, по крайней мере, онараньше была таковой. Давайте ищите.

– Когда мы их найдем, вам предъявят обвинение в полученииукраденного имущества.

– Для этого вам нужно сделать три вещи, – заметил Мейсон.

– Какие? – решил выяснить полицейский.

– Доказать, что деньги были украдены, доказать, что я ихполучил, и доказать, что я знал, что они были украдены, когда я их получал.

– Вы теперь знаете, что они краденые.

– Откуда?

– Я вам говорю. Вы поставлены в известность.

– Во-первых, я не признал, что у меня имеются десять тысячдолларов, – начал Мейсон. – Во-вторых, я не собираюсь верить вам на слово.

Полицейский повернулся к миссис Мейфилд:

– Пойдемте. С этим адвокатом мы разберемся позднее.

– Я не хочу никуда идти, – заявила экономка.

– Таков приказ, – ответил ей полицейский. – Вас никто нестанет беспокоить. Мы просто разместим вас там, где вы будете в безопасности,пока мы не получим ваше заявление.

Мейсон наблюдал за тем, как мужчина и женщина выходят изкабинета. Его лицо ничего не выражало, но в глазах четко читалась враждебность.

Когда закрылась дверь из приемной в коридор, Мейсон подошелк столу секретарши и обратился к ней:

– Делла, позвони, пожалуйста, в «Стар». Представься. У нихработает репортер Харри Неверс. Он меня знает. Скажи редактору, чтобы послалНеверса к нам. У меня есть для него сенсационная новость.

Делла Стрит протянула руку к телефону:

– Ты хочешь, чтобы я именно это сказала издателю?

– Да. Пусть Неверс едет как можно скорее.

– Ты сам будешь говорить с редактором?

– Нет. Он сразу же подключит стенографистку, она запишет моислова, и они это напечатают как интервью. Обязательно представься и попросисрочно прислать Неверса. Они, конечно, постараются выяснить у тебя, в чем дело.Отвечай, что ничего не знаешь, а в данный момент меня нет на месте.

Она кивнула и набрала номер. Мейсон вернулся в свой кабинети закрыл дверь.