– Да, дело становится интересным. Если кто-то придет к нам,задержи их, не впускай сразу же.

– Ты собираешься сам впутаться в это дело?

– Зачем мне впутываться?

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Ты слишком многоделаешь для клиентов, собственную шею готов подставить.

– Ну, знаешь…

– Не притворяйся. С чего бы это вдруг у мисс Челейн ни стого ни с сего у тебя в кабинете случился нервный срыв и ты куда-то отправил еена «Скорой»?

– И что здесь такого? – улыбнулся Мейсон.

– А разве не считается преступлением сокрытие лица, котороеразыскивает полиция? – ответила Делла вопросом на вопрос.

– Ее тогда разыскивала полиция?

– Нет, – с сомнением в голосе сказала Делла. – Тогда нет.

– Более того, – продолжал Мейсон, – я не врач. Я могусделать неверный диагноз. Мне показалось, что у нее нервный срыв, так что явызвал врача, чтобы подтвердить сложившееся у меня впечатление.

Делла Стрит нахмурилась и покачала головой.

– Не нравится мне все это, – сказала она.

– Что тебе не нравится?

– Как ты всегда сам впутываешься. Почему ты не в состоянииспокойно работать в своем кабинете, а потом выступать в зале суда?

– Не могу тебе ответить, – улыбнулся Мейсон. – Возможно, этоболезнь.

– Не притворяйся идиотом, шеф. Другие адвокаты простоприходят в зал суда, допрашивают свидетелей, а потом представляют делоприсяжным. А ты вечно в самой гуще событий.

– У других адвокатов клиентов иногда вешают, – заметилМейсон.

– И иногда они этого заслуживают, – парировала она.

– Не исключено. Но из моих клиентов пока еще никого неповесили, и не было ни одного, кто бы этого заслуживал.

Она с минуту неотрывно смотрела на него, затем улыбнулась материнскойулыбкой.

– Значит, все твои клиенты невиновны? – спросила она.

– Это говорят присяжные. Ведь в конечном счете решать им.

Она вздохнула и пожала плечами:

– Ты выиграл.

Делла Стрит вернулась в приемную.

Когда дверь за ней захлопнулась, адвокат сел за свой стол ираскрыл газету. Он, не отрываясь, читал минут пятнадцать, пока не распахнуласьдверь к нему в кабинет.

– В приемной ждет некая мисс Мейфилд, – сообщила Делла. – Ядумаю, стоит ее принять, пока она не разнесла нашу контору на мелкие кусочки.

Мейсон кивнул:

– Приглашай ее. Возможно, за ней следят полицейские. Есликто-то из них появится, задержи их как можно дольше.

Делла кивнула, открыла дверь и пригласила женщину, ожидавшуюв приемной.

Полные формы миссис Мейфилд практически заполнили весьдверной проем, но Мейсон все равно увидел, как секретарша старается закрытьсобой оставшуюся часть и говорит кому-то:

– Мне очень жаль, но у мистера Мейсона в настоящий моментважное совещание. Его нельзя беспокоить.

– Доброе утро, миссис Мейфилд, – кивнул ей Мейсон. Затем онвстал, пересек кабинет и закрыл дверь на замок.

– Доброе утро! – рявкнула в ответ экономка. Вид у нее былвесьма воинственный.

Адвокат показал на большое черное кожаное кресло, и посетительницаопустилась в него. Ее спина осталась прямой, подбородок был вздернут кверху.

– Что там с переводом показаний спидометра на «Бьюике»? –спросила она.

Из приемной послышался шум, кто-то пытался толкнуть дверькабинета, дергал ручку. Замок держал хорошо, а Мейсон не отводил взгляда отмиссис Мейфилд, не давая ей оглянуться назад.

– Мистер Нортон сообщил в полицию, что «Бьюик» украден, –начал адвокат. – Тогда мы думали, что его взяла мисс Челейн. Теперь похоже, чтоона этого не делала. Но «Бьюика» явно не было в гараже, когда мистер Нортонзвонил в полицию. Однако спидометр показывает то количество миль, что и привозвращении мистера Нортона из банка. Это означает, что тот человек, которыйбрал «Бьюик» в ночь убийства, или перевел показания спидометра назад, иливообще отключал его, когда ездил на машине.

Миссис Мейфилд покачала головой.

– Машину никто не брал, – сказала она.

– Вы уверены?

– Пуркетт, дворецкий, живет над гаражом. Он не спал тогда,читал книгу и точно слышал бы, если кто-то завел мотор. Он утверждает, чтодвери гаража оставались закрытыми и ни одна из машин не выезжала.

– А он не мог ошибиться?

– Нет. Дверь создает очень много шума. Звук отдается вкомнате дворецкого. Пуркетт, несомненно, его услышал бы. И еще я хочу выяснить,что вы там наговорили моему мужу, что я находилась в кабинете во времяубийства…

– Забудем об этом на какое-то время, – прервал ее Мейсон. –Пока мы говорим о машине, и времени у нас мало. Я не могу пойти на сделку свами, пока не докажу, что спидометр отвели назад.

Она неистово закачала головой.

– Мы в любом случае ни до чего не договоримся, – заявилаона. – Вы все испортили и запутали.

– Что вы хотите сказать?

– Вы неправильно взялись за это дело, и теперь полициявтянула в него Фрэнсис Челейн.

Черные глазки с негодованием уставились на адвоката инеожиданно наполнились слезами.

– Вы хотите сказать, что вы втянули Фрэнсис Челейн в этодело, – заметил Мейсон, вставая, и осуждающе посмотрел на экономку. – Вы началис того, что стали шантажировать ее в связи с замужеством, а затем требовалиденег, чтобы не втягивать ее в дело об убийстве.

В блестящих темных глазах появилось еще больше влаги.

– Я хотела денег, – сказала миссис Мейфилд, потеряв свойвоинственный вид. – Я знала, что это легкий способ их заполучить. Я знала, чтоФрэнсис ждет огромное наследство. Я не видела причины, почему бы мне не поиметьхоть сколько-то. Когда она наняла вас, я поняла, что и вы на этом деле неплохозаработаете. Мне тоже хотелось! Я всю жизнь трудилась как проклятая. Я вышлазамуж за тупого, глупого человека, за болвана, у которого напрочь отсутствуютамбиции. Всю жизнь я брала ответственность на себя. Еще девочкой мнеприходилось содержать семью. После замужества опять все свалилось на меня, яработала за двоих. Я уже много лет прислуживаю Фрэнсис. Я смотрю, как онабездельничает. Это избалованная кукла. Я вынуждена до костей стирать пальцы,выполняя работу по дому, а она завтракает в постели. Я устала от этого. Почемубы и мне не получить часть этих денег? Я всегда хотела много денег и чтобы мнекто-то прислуживал. Я готова была на все, чтобы заполучить их, только невовлекая Фрэнсис в беду. Теперь я ничего не могу поделать. Полиция загнала меняв угол и заставила говорить. Они собираются арестовать Фрэнсис и обвинить ее вубийстве. В убийстве! Вы понимаете? – Она почти перешла на крик.