Он идёт за мной с первого уровня — и почти ухитряетсядогнать. Может быть, он тоже дайвер? Ещё один претендент на МедальВседозволенности? У меня начинают шалить нервы, я выхожу из глубины, ловлюАлекса в сетку прицела, и пускаю подряд три ракеты.

Он ухитряется увернуться, и взрывы гремят за его спиной,разнося в клочья какого-то бедолагу, только выходящего на этап. Однако Алексаоглушает, он сидит на корточках, трясёт головой, пытается подняться. Я навожугранатомёт, потом опускаю оружие.

Злость проходит.

— Остынь, ламер! — кричу я, закидываю гранатомёт за плечи ипокидаю уровень. Если он не дайвер, то застрянет на мосту надолго.

На тридцать первом уровне меня берут в оборот монстры. Здесьих сотни две, начиная от тупых и слабых мутантов, и кончая летающей, прыгающей,зарывающейся в землю и асфальт нечистью.

Минут семь я стою у начала уровня — в вестибюле небоскрёба,и расстреливаю радостно сбегающихся монстров. Кончаются патроны в винчестере, вштуцере, заряды для гранатомёта. Я отбрасываю использованное оружие. Менядважды ранят, приходится использовать несколько аптечек.

Стекло вестибюля трескается, в него всовываетсяполупрозрачная морда. Монстры продолжают сбегаться.

Я снимаю с плеча плазмоган и открываю огонь. Энергоячеек уменя много, я берёг самое мощное из доступного пока оружия.

Уровень пылает.

Синие плети выстрелов рушат этажи вместе с монстрами идругими игроками. Я выжигаю целый квартал.

Монстры затихают.

Я иду сквозь руины.

Несколько атак — уже куда менее массированных.

С уровня я выхожу с пустыми руками. Очень, очень неприятныйуровень. Монстрам всё равно далеко до людей по сообразительности, как бы нитужились программисты. Но они давят массой.

На тридцать втором уровне меня мгновенно убивают. У входастоит паренёк с винчестером и расстреливает меня в упор. Боеприпасов нет, япытаюсь добежать к врагу и забить кастетом, но три пули подряд выбивают из меняостатки жизни.

Начинаю уровень заново. Без брони и с одним пистолетом, какводится.

От ярости у меня темнеет в глазах. Я расстреливаю гадёныша,зигзагом приближаясь к нему, он роняет винчестер и падает навзничь. Начинаюмолотить его головой об асфальт, вытрясая при каждом ударе один процент жизни.Он даже не сопротивляется, лишь радостно бормочет:

— Я убил Стрелка! Я убил Стрелка!

Отбираю у него всё оружие — жаль, его немного, и ухожу,оставляя полуживого идиота на растерзание монстрам.

К счастью, этот уровень — «магазинная улица» — довольно-такилёгкий. Передышка для тех, кто прошёл предыдущую мясорубку. Длинные рядысупермаркетов и маленьких магазинчиков… если не забираться в них слишкомдалеко, то особой опасности нет.

Я добываю штуцер, гранатомёт, бронежилет и немногобоеприпасов. И, не ввязываясь в стычки, пробираюсь к выходу.

К Неудачнику… будь он проклят.

Когда я вхожу на территорию Дисне??ленда (у нарядных воротлежит окровавленная детская кукла и горка маленьких костей), то невольно думаю,что Неудачника могли уже и спасти.

Вот это было бы весело.

Но Неудачник на месте.

Я долго оглядываюсь, запоминая обстановку. Когда я впоследний раз проходил «Лабиринт», этого парка аттракционов просто не было.Тридцать третий этап был неприятным, но вполне стандартным.

Неудачник, скорчившись, сидит возле оплавленной ограды«Русских горок»… всё-таки предпочитаю называть их «Американскими». С однойстороны его прикрывает нарядная будочка с механизмами управления аттракционом,с другой — стена, опоясывающая весь «Диснейленд». Местечко удобное, подойти кнему незамеченным невозможно. Я бы тоже тут отсиживался.

Только не так долго. Не двое суток без малого.

Я иду к Неудачнику — открыто, подняв руки с пустымиладонями. Неудачник не реагирует. Может быть, спит.

А может быть, умер.

Неприятная штука — смерть в виртуальности. Я видел одинтакой труп… самое страшное, что он был «живым» — продолжал идти по улице,натыкаясь на прохожих, подрагивая, повторяя последние конвульсии своегонезадачливого хозяина. Его отключали вручную, после двухчасового отслеживаниявходного канала. Мерзкое это дело, идущий по улице мертвец.

Но Неудачник вздрагивает и приподнимает голову.

— Привет! — кричу я. — Hello! Не стреляй! Don’t shoot!

Он не отвечает. Но и пистолет с колен не поднимает.

— Я пришёл помочь тебе! — Слышу шум за спиной, оборачиваюсь.Какой-то мужик с плазмоганом ошалело смотрит на меня.

Грожу ему пальцем и киваю — проходи.

Уговаривать не приходится. Он узнал Стрелка, и не горитжеланием соревноваться в меткости.

— Давай поговорим! — подходя к Неудачнику, произношу я. —Хорошо? Я твой друг! Go steady!

Похоже, что ему ничего не хочется. Ни дружить, ни стрелять.

Сажусь рядом с ним на корточки, протягиваю руку и осторожноотбираю пистолет. Неудачник не сопротивляется.

— Ты меня понимаешь? — почти кричу я. И Неудачник снисходитдо ответа. Его губы шевелятся, и я скорее угадываю, чем слышу: «Да…»

Уже что-то. Земляк.

— Ты давно здесь? — осторожно спрашиваю я. Интересно, он ещёне утратил счёт времени?

Кивок. Хоть это он понимает.

— Твой таймер включён?

Ноль реакции.

Трясу его за плечо, повторяю:

— Ты включил таймер? Таймер включён?

Неудачник качает головой. Вот так. Худший вариант.Поворачиваюсь — наверняка Гильермо наблюдает за мной, и кричу:

— Видите? Он сам не выйдет! Отслеживайте канал!

В успех этого мероприятия я всё же не очень верю. Значит,придётся тащить Неудачника к концу этапа и там уговаривать, заставлять нажатьна клавишу выхода.

Впрочем, ничего невозможного в этом нет.

— Сейчас мы встанем и пойдём, — мягко, словно ребёнку, говорюя. Впрочем, Неудачник вполне может быть ребёнком, дорвавшимся в отсутствииродителей до вожделенной игрушки. Бывало такое. — Ты можешь идти?

Неуверенный кивок.

— Давай передохнём, — я понимаю, что несу чушь, Неудачникотдыхает уже тридцать с лишним часов, но продолжаю: — Отдохнём, поедим идвинемся вперёд. Ничего страшного больше не будет. Я тебя поведу.