— Рад помочь. — Голос Роббинса звучал немного озадаченно, онявно не ожидал такого всплеска эмоций на другом конце телефонной линии. — Этаженщина… вам, по-видимому, очень хочется найти ее.

— Вы правы, — согласился Норман. Он снова улыбался тойулыбкой, от которой по коже Рози всегда пробегали мурашки, которая заставлялаее прижиматься к стене, чтобы защитить измученные почки. — Вы совершенно правы.Значит, рейс в одиннадцать ноль пять, мистер Роббинс, куда он идет?

Роббинс сообщил ему название города, затем спросил:

— Она тоже входит в ту банду, которую вы поймали, инспекторДэниэлс? Женщина, которую вы ищете?

— Нет, она подозревается в получении денег с помощью чужойкредитной карточки, — ответил Норман. И Роббинс начал говорить что-то по этомуповоду — по всей видимости, он настроился на продолжительную беседу, — однакоНорман положил трубку на рычаг, оборвав его на полуслове. Он снова забросилноги на письменный стол. Тележку найдет позже, вещи подождут, новый кабинетникуда не денется. Он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

— Получение денег с помощью чужой кредитной карточки, какже, — произнес он.

— Что там говорится о длинной руке закона?

Он вытянул левую руку и разжал кулак, открывая перепачканнуюкровью ладонь. Несколько раз сжал и разжал пальцы, тоже измазанные кровью.

— Длинная рука закона. Сучка! — Он неожиданно рассмеялся. —Чертовски длинная рука закона, и она тянется к тебе. Можешь не сомневаться, онатебя достанет.

Он продолжал сжимать и разжимать пальцы, глядя на маленькиекапли крови, падающие на крышку стола, не обращая на них внимания, смеясь ичувствуя себя превосходно. Все возвращается на нужные рельсы.

Добравшись ближе к вечеру в «Дочери и сестры», Розиобнаружила Пэм в складном кресле в расположенной на нижнем этаже комнатеотдыха. На коленях у нее лежала раскрытая книга, но она смотрела на Герт Киншоуи сухощавое крошечное существо, появившееся в «Дочерях и сестрах» десять днейназад — девушку по имени Синтия, фамилию Рози забыла. У Синтии была пестраяпанковская прическа — половина волос зеленые, половина оранжевые, — и, судя повиду, весила она фунтов девяносто, не больше. Левое ухо, которое приятельСинтии попытался — с определенной долей успеха — оторвать, прикрывала толстаяповязка. Она была одета в фуфайку-безрукавку с огромными вырезами для рук ипортретом Питера Тоша в центре кружащегося сине-зеленого психоделическоговзрыва. «Я ЭТО ТАК НЕ ОСТАВЛЮ!» — грозила надпись на фуфайке. При каждомдвижении девушки фуфайка с огромными вырезами шевелилась, приоткрывая ее грудиразмером с чайную чашечку и клубничного цвета соски. Она задыхалась, по лицустекали ручьи пота, однако, казалось, была счастлива оставаться тем, кем онаесть и находиться там, куда попала.

Герт Киншоу отличалась от Синтии так, как день отличается отночи. Рози никак не могла окончательно решить для себя, кто же она такая —консультант при «Дочерях и сестрах», надолго задержавшаяся обитательница приютаили же, так сказать, друг дома. Она появлялась, оставалась на несколько дней,потом исчезала снова. Частенько принимала участие в терапевтических лечебныхсеансах (таковые устраивались в «Дочерях и сестрах» два раза в день, причемприсутствие на втором, проводившемся в четыре часа пополудни, являлось для всехнепременным условием пребывания), однако Рози ни разу не слышала, чтобы оначто-нибудь говорила. Высокая, не ниже шести футов, и крупная — с широкимимягкими темно-коричневыми плечами, двумя огромными арбузами грудей, гигантскиммешкообразным животом, над которым свисала футболка размера XXXL, и широкимзадом в просторных тренировочных штанах, которые она не снимала, казалось,никогда. Волосы ее представляли собой джунгли беспорядочно торчащих косичек(высший крик моды). В целом она настолько походила на тот тип женщин, которыхчасто можно увидеть у автоматических прачечных с шоколадкой и последним номером«Нэшенл инкуайрер» в руке, что с первого взгляда вы не замечали упругостибицепсов, подтянутости бедер и то, что ее крупный зад не трясется при ходьбе.Только во время семинаров в комнате отдыха Рози изредка слышала ее громкийголос.

Герт обучала всех желающих из числа обитательниц «Дочерей исестер» тонкостям искусства самообороны. Рози тоже не удержалась, посетиланесколько занятий и до сих пор хотя бы раз в день старалась повторить приемы,проходившие у Герт под общим названием «Шесть отличных способов отшитьзарвавшегося придурка». Получалось у нее не очень убедительно, и она вообщесомневалась в том, что сможет применить их на реальном человеке — мужчине сусами Дэвида Кросби, например, стоявшем в дверях «Маленького глотка», — и всеже Герт ей нравилась. Больше всего она любила смотреть, как преображаетсяширокое коричневое лицо Герт во время занятий, как рассыпается в прах ееобычная глиняная бесстрастность, как в глазах загорается огонек умного, живогоазарта. В такие минуты Рози казалось, что она превращается в настоящуюкрасавицу. Однажды Рози спросила ее, как называется то, чему она их обучает —таэквондо, джиу-джитсу, каратэ? Или это какая-то другая дисциплина? Герт пожалаплечами в ответ.

— Кусочек оттуда, кусочек отсюда, — сказала она. — Так,всего понемножку.

Когда Рози заглянула в комнату отдыха, стол для пинг-понгауже отодвинули в сторону, на пол постелили жесткие серые маты. Вдоль однойобшитой сосновой доской стены стояли восемь или девять складных стульев,вытянувшихся в ряд между старинным стереопроигрывателем и допотопнымтелевизором, на экране которого все выглядело либо розовым, либо зеленым. В тотмомент, когда Рози заглянула в комнату, лишь один стул был занят — тот, накотором сидела Пэм. С книжкой на плотно сжатых коленях, с пучком темных волос, перехваченныхна затылке синей лентой, она смахивала на девочку-старшеклассницу натанцевальном вечере, не пользующуюся успехом у кавалеров. Рози опустилась настул рядом с ней, прислонив завернутую в бумагу картину к стене.

Герт, в ком было никак не меньше двухсот семидесяти фунтов,и Синтия, которой, чтобы сдвинуть стрелку весов до цифры сто, нужно натягиватьальпинистские ботинки и надевать на плечи полностью снаряженный рюкзак, кружилина матах. Синтия тяжело дышала и широко улыбалась. Спокойная и молчаливая Герт,слегка согнувшись в несуществующей талии, удерживала соперницу на расстояниивытянутой руки. Рози посмотрела на них, чувствуя, что ей одновременно и смешно,и немного тревожно. Как будто белка или бурундук пытались атаковать матерогомедведя.

— Я уже начала волноваться из-за тебя, — заметила негромкоПэм. — Честно признаться, я собиралась было бросить клич и организоватьпоисковую группу.

— Я просто изумительно провела время. Впрочем, как ты? Какты себя чувствуешь?

— Лучше. Во всяком случае, мне так кажется. Мидол — ответ навсе мировые проблемы. Не обращай на меня внимания, что с тобой-то случилось? Тывся сияешь!