Спустившись вниз, я застала за столом маму, сценариста Кена Флетчера и оператора Тони. Перед Кеном лежал черный блокнотик, в котором он делал пометки. Кен был возраста моих родителей, но выглядел моложе. На нем обычно были кеды Chuck Taylor, джинсы и черные майки без принтов. Со мной он заговаривал при любой возможности и прислушивался к моим словам. В этом он отличался от других членов съемочной группы, которые обращались ко мне только из вежливости. На длинной как у жирафа шее Тони-оператора висели огромные наушники. Тони мне не нравился. Он не был доброжелательным, борода у него была слишком курчавой, а длинные ногти на руках слишком громко щелкали. Он определенно был противный.

Собравшаяся за столом троица завтракала сэндвичами. Мама приберегла один и для меня. Я быстро разобрала свой сэндвич и съела только сыр и яйцо. Маме я заявила, что у меня избыток сил и что она должна помочь мне устроить бег с препятствиями на скорость, чтобы высвободить лишнюю энергию. Смеясь, Кен закрепил блокнот красной резинкой. Тони с закинутой на плечо камерой покинул кухню, заявив, что у него перерыв.

Мама сказала:

– Ты уверена, Мерри? Ты же только что поела.

Я ухватилась за руку мамы и тянула ее к себе, пока наши лица не оказались совсем рядом.

– Да!

– Мерри, прекрати. Ну, так и быть. – Мама повернулась к Кену. – Мы иногда так забавляемся. У нее энергии хоть отбавляй.

Кен захохотал. Громкий и чистый звук. Он оценил затею:

– Молодцы!

Мама сказала:

– Хорошо. Слушай внимательно. Беги в гостиную, присядь на диван, потом – в столовую, два круга вокруг стола, затем – наверх в твою спальню, ложишься в кровать (ноги ни в коем случае не должны быть на полу!), а потом возвращайся к нам и пожми руку Кену.

Перспектива выполнить последнее задание меня очень обрадовала. Мне хотелось показать ему все, на что я способна. Мама понимала это и не отказала мне в этой возможности. Я ответила маме:

– Принято. А где твой телефон? Надо засечь время. – Прыгая на одном месте, я дергала маму за рукав рубашки.

– Успокойся. Я буду отсчитывать.

Кен заметил:

– У моих часов есть секундная стрелка, я послежу за временем. На старт…

– Секунду! – Я взвизгнула голосом персонажа из «Маппет-шоу», соскочила со стула и приблизилась к воображаемой стартовой линии. – Готова.

– На старт. Внимание. – Кен выдержал достаточно длительную паузу. Мне пришлось повернуться к нему и скорчить устрашающую мину. – Марш!

Я понеслась по дому, четко выполняя мамины указания. Несясь к финишу, я ворвалась на кухню и тараном врезалась в Кена. Я попыталась закончить гонку рукопожатием, но Кен отводил от меня руку. С деланной яростью я выкрикнула:

– Эй! – И ухватилась за его плечо, удержала его и наконец-то поймала его руку.

Мама заявила:

– Она у нас робкая девочка.

– Это сразу видно. А еще и сильная. Ого. – Кен изобразил, что его рука беспомощно обвисла.

– Какой у меня результат? Какое я показала время?

– Пятьдесят две секунды.

– Я могу быстрее.

Я пробежала по трассе еще пару раз. Мой персональный рекорд – сорок шесть секунд. После третьего забега я посоветовала Кену показать мои упражнения в шоу. Улыбки исчезли с лиц мамы и Кена после моего предложения. Они синхронно отпили по глоточку кофе.

Мама сказала:

– Почему бы тебе не пойти поиграть на улицу и израсходовать свою энергию? Тебе не стоит бегать по дому на полной скорости. Здесь же теперь столько дорогой аппаратуры.

– Нет. – Я не хотела показаться нытиком, но в моем нет звучало слишком протяжное е.

Кен предложил:

– Пошли вместе. Попинаем мячик?

– Давай!

Мама заметила:

– Кен, не утруждай себя.

– Все в порядке. Хочу на улицу. Сегодня приятный, бодрящий осенний день. К тому же, самое время посмотреть, как играет Мерри. Слышал, что она замечательный игрок.

Я выбежала из кухни в поисках толстовки, опасаясь, что мама передумает. До меня донесся ее голос:

– Она настойчива.

Задний двор был укрыт покрывалом из листьев. Ветер набросал целый ворох листвы и в мои маленькие расшатанные футбольные ворота. Штанги из тонких белых ПВХ трубочек с трудом натягивали сетку. Перекладина ворот прогнулась по центру. Кен еще не вышел из дома. Я как могла очистила ворота от листьев. Остатки я пропихнула через квадратные дырки в сетке. Листья были влажными, я вытерла руки о джинсы и проверила, не нахваталась ли клещей (хотя на улице было холодновато для них).

Ожидая Кена, я расхаживала по хрустящим листьям, стараясь не выронить мяч, зажатый между ног. На мне была белая флисовая толстовка, украшенная разноцветными символами мира. Она мне была мала и сидела туго, но я ее обожала.

Облачившийся в плотный зелено-коричневый свитер и шарф Кен показался из задней двери дома. Он соскочил с заднего крыльца и, потерев руки, заявил:

– Бррр, холоднее, чем я ожидал. Впрочем, сейчас согреемся, когда я накидаю тебе много-много голов.

Я ответила:

– Валяй, дедуля!

Началась наша игра один на один.

Матч продвигался медленно. Изрядно мешали листья под ногами, трудно было найти место, где можно было бы устойчиво стоять. Кен сначала подыгрывал мне, что заставляло меня играть более ожесточенно. Было понятно, что когда-то Кен очень хорошо играл, но сейчас его ноги утратили былую скорость и не поспевали за остальным телом. Несколько раз он падал, а один раз наступил мне на ногу. Я сдержалась, чтобы не показать, что мне очень больно. У Кена начало сбиваться дыхание. К тому же у меня было преимущество: я знала, как лучше играть на нашем заднем дворе с его небольшим перепадом высот. Наш практически договорной матч завершился со счетом 5:4 в мою пользу. Последний гол чуть не обрушил ворота. Мяч выбил перекладину и запутался в сетке у левой стойки.

По завершении игры мы с Кеном попасовали друг другу мяч. Кен встал на нижней половине нашего двора, я оказалась на верхней.

– Отлично играешь, Мерри. Впечатлен.

– Спасибо! У тебя щеки красные, как спелые яблочки.

Кен пнул мяч в мою сторону и согнулся пополам, положив руки на колени и тяжело дыша.

– Да, ты мне показала, где раки зимуют. Кребы у меня вместо щек.

– Кребы? Что это такое? – спросила я со смехом. Я себе представила яблочки с клешнями краба[42]. Как же тяжело, наверное, их собирать и запекать в пироге.