грех, а легальный бизнес?» Так он в ответ — представляете — матом выругался и ушел, не закончив разговора. И таких примеров, живых и наглядных, тысячи! Как же после этого я, прошедший испытание смертью, могу оставаться в их рядах, а? Так вот, через неделю после этого неудавшегося разговора мне во сне сам Спаситель явился и благословил на создание новой, истинно христианской церкви, призванной построить новое общество, живущее по законам божиим.

Я посмотрел на Кирилла и, встретившись с его самоуверенным и агрессивным взглядом, саркастически улыбнулся.

— Вы можете сколько угодно насмехаться надо мной, — едко сказал священник. — Но я глаголю святую истину, и порукой в том — пошедший за мной народ.

— А я считаю, что человеку нельзя быть столь самоуверенным. Ведь человек — это всего лишь человек, и ему всегда, даже, казалось бы, в самых элементарных случаях, свойственно ошибаться. Всякий, кто убежден в собственной правоте, рано или поздно наломает дров. И примеров тому тысячи. Вспомните завоевателей, революционеров, их государственные перевороты. Вспомните завзятых «прогрессистов» — разве не все они в конечном итоге потерпели разгромное фиаско?

Кирилл смотрел на меня с нескрываемой враждебностью. Как видно, он не привык к тому, чтобы с ним не соглашались, и не мог спокойно выслушивать аргументированные возражения. Но он великолепно собой владел и сдержанно ответил:

— Да, я могу ошибаться, но Сын Божий — никогда.

— Простите, но Вы беседовали не лично с Христом. Это было всего лишь сновидение, а во сне может что угодно пригрезиться.

— Дорогой Артем Тимофеич, Иисус не мог допустить, чтобы в его образе явился кто-то иной.

— А в евангелии от Матфея говорится: «…берегитесь, чтобы кто не прельстил Вас, ибо многие придут под именем моим». Не тот ли это случай?

Кирилл удивленно вздернул брови.

— Вон как! Вы словно по писанному Матфея цитируете. Честно говоря, не ожидал. Ладно, допустим, и вправду бы так случилось, что не Иисус это был. Тогда бы Спаситель наверняка какой-нибудь знак подал — не верь, мол, ему, не я это был. А тут Христос только подкрепляет веру мою. Ведь он не единожды мне являлся и открыто наставления давал — вот что!

— Вы же имеете высшее образование и наверняка знаете, что любое утверждение не может быть абсолютно достоверным. Его справедливость возможна лишь с определенной долей вероятности, меньшей ста процентов. То есть всегда возможна ошибочность какого бы то ни было утверждения.

— Религия, дорогой Артем Тимофеич, основана не на теории вероятностей, а на вере. Без веры человек не может и шагу ступить, Вы сами это знаете. Не будем на эту тему спорить — в этом мои прихожане и без Вас разберутся. Уж будьте покойны.

— Я по-прежнему не могу согласиться с Вами, но спорить больше не буду. Единственно, что мне представляется рациональным — это перейти православной церкви на принятый во всем цивилизованном мире григорианский календарь. Как на более точный и рациональный. Тогда и новогодние праздники перестанут быть постными. Чем плохо?

Кирилл высокомерно улыбнулся.

— Это не принципиально, да и не нужно. К тому же Новый год — это языческий праздник, и нечего нам под него подстраиваться. Наши люди привыкли праздновать по старому стилю, так зачем их лишний раз переучивать? Главное — нужно переориентировать людей на отделение в христианстве божественного от привнесенного людьми.

— А это мне представляется чисто субъективным. Вы можете разделить эти понятия так, другой — иначе. Третий скажет, что в христианстве все божественное, а четвертый — наоборот, сочтет все надуманным.

Кирилл оживился и нетерпеливо заерзал в кресле. Чувствовалось, что он сел на своего любимого конька, ибо затараторил быстро, как по накатанному:

— Все — как хотят, а мне явилось откровение свыше. Подлинные события излагают Евангелия, свидетелями которых были их авторы. Эти книги прошли испытания тысячелетиями и остались незыблемы. А вот то, что было написано позже, придумано людьми. Скажите, где в Евангелиях или в Ветхом Завете сказано о почитании икон или креста? Крест — это виселица, инструмент казни и мук Христовых. И почитать его как святыню — вопиющее кощунственно. А монастыри? Кто сказал, что истязать себя изнурительными постами или молитвами — богоугодное дело? Господь создал человека, чтобы он пользовался дарованным ему телом, а не издевался над ним. Безбрачие — примерно тот же вариант. Все в меру хорошо, в предписанных свыше рамках сдержанности. А кто дал право молиться святым? Почитать старцев следует за благочестивый образ жизни, помощь людям и служение Богу. Но молиться мы вправе только Пресвятой Троице и Пречистой Богоматери. Кому известна тайная сторона жизни так называемых святых? Грешны они, как и все мы, — вот что. Мы, разумеется, должны молиться за души их, чтобы Бог даровал им вечный покой и высокое благословение.

Он умолк, уверенный в том, что разложил меня на обе лопатки. Я отчетливо видел все слабости его доводов, но понимал всю бессмысленность дальнейшего продолжения дискуссии. Кирилл не остановится до тех пор, пока окончательно не измотает мои силы, и я прямо или косвенно не признаю его правоту. Классический боевой прием, но я не мог ничего ему противопоставить и тоже молчал, ломая голову над тем, как мирно выйти из затянувшегося спора. Но священник не угомонился.

— Я не могу видеть эти толстенные молитвословы, где приводятся молитвенные тексты на все случаи жизни. Это же самые настоящие языческие заклинания, сочиненные досужими необразованными людьми! Неужели Господу не все равно, какими словами молящийся выражает свои чаяния и просьбы к нему? Есть только одна каноническая молитва — это «Отче наш», поведанная нам Иисусом. Остальные составлены людьми, притом далеко не всегда безгрешными. Пресловутое крестное знамение — тоже чистейшей воды языческий ритуал. На каких-нибудь тихоокеанских островах язычники, обращаясь к своим идолам, поглаживают бревно, в Японии — вращают какой-то барабан, в Индии — сжигают сандаловые палочки, а у нас — крестятся.

— Но Вы ведь тоже во время сегодняшних молитв принимали свою молельную позу — складывали руки перед грудью. И молитвы Ваши были заимствованы из православного молитвослова, — съязвил я в ответ.

— Нет, дорогой Артем Тимофеич! Это не обязательно. Руки можно держать как угодно, но лучше, чтобы они не болтались и не совершали каких-либо отвлекающих движений. А слова я беру по привычке из молитвослова, чтобы неофитам легче было осваиваться в нашей новоявленной церкви. И постимся мы в те же дни, что и православные, но посты у нас посильные. Тучные люди ограничивают себя в большей мере, чем остальные, а больные и слабые вовсе освобождаются от