– Что видит?

– Мужчина смотрит на окна их дома.

– Кто он такой?

– Друг ее мамы дядя Коля Гуляев.

– Рассказывай дальше, – велел Кориков.

– Девочка спускается. В дверь кто-то звонит.

– Что делает девочка?

– Подходит к входной двери, спрашивает: «Дядя Коля, это вы?»

– Дальше?

Елена Васильевна заговорила, имитируя низкий голос:

– «Открывай!»

– Что происходит дальше?

– Девочка открывает дверь.

– Что она видит?

– Мужчину… Только это не дядя Коля.

– Девочка знает его?

– Встречала несколько раз возле дома.

– Пусть девочка опишет, как он выглядит.

– Ростом ниже дяди Коли…

– Старше или моложе?

– Такой же.

– Худой или толстый?

– Скорее, плотный.

– Девочка должна описать, как он одет.

– На улице холодно, а он без шапки. Темная куртка.

– Лицо какое? Цвет волос?

– Лицо у него круглое и румяное. Темные волосы. Он улыбается…

– Пусть девочка повторит.

– Он смотрит на девочку и улыбается.

– А потом? – спросил Кориков.

– Толкает девочку в грудь и заходит в дом, – спокойным голосом проговорила Елена Васильевна.

– Девочка кричит?

– Да.

– Что кричит девочка?

– Зовет маму.

– Мать девочки приходит?

– Она бежит по коридору к двери. – Елена Васильевна сделала паузу и что-то тихо пробормотала.

Кориков уточнил:

– Что делает мама девочки?

– Она кричит: «Что ты здесь делаешь?»

Услышав эти слова, Анна выпрямила спину и посмотрела на Платонова:

– Панина знала его!

– Слушайте, слушайте… – напомнил ей Кориков. – Сейчас будет интересно.

Затем прозвучал его голос на записи:

– Девочка знает, что было дальше?

– Мужчина бьет девочку.

– Пусть девочка расскажет, что было после, – сказал Кориков.

– Темно.

Анна встала и, не находя себе места, заходила по кабинету. Остановившись возле окна, она тоскливо посмотрела на Павла.

Тот проронил:

– Жесть…

– Темно… – повторила Елена Васильевна и добавила: – Холодно… Девочка открыла глаза.

– Что она видит?

– В комнате лежит ее мать. Повсюду кровь.

– Сама девочка где сейчас?

– Ползет к открытой входной двери. Сползает по ступеням крыльца. Дальше темно.

– Пусть девочка скажет…

– Темно.

На этом запись оборвалась.

Анна посмотрела на Корикова:

– Это все?

– Вы же слышали. Дальше была темнота, – ответил он. – Больше ничего не добился.

Анна вернулась на место и замолчала. Потом, сделав над собой усилие, она сказала:

– У меня к вам, как к специалисту, есть вопросы.

– Слушаю, – с участием отозвался Кориков.

– Почему реальные показания Колодяжной отличаются от показаний под гипнозом? Чему можно верить?

– Только результатам сеанса.

– В материалах следствия говорится, что утром девочку обнаружила бабушка. Но судя по тому, что мы услышали, она выползла на улицу.

– И потеряла сознание, – дополнил Кориков.

– Здесь что-то не то.

– Поймите: я говорил не с пациенткой, а с ее подсознанием. Подсознание человека не врет, а рассказывает, что произошло на самом деле.

– Слишком большая разница. Как воспоминания Колодяжной так быстро смогли трансформироваться? Уже через несколько дней после убийства матери она говорила то же, что и неделю назад.

– Причиной этому могли послужить различные факторы, – расплывчато объяснил Кориков и посмотрел на часы. – Я тороплюсь. У меня мало времени.

– Подробнее объясните! – сказала Анна.

– Ну, хорошо. – Кориков заговорил быстрее и с раздражением: – О защитных воспоминаниях я уже говорил. После того как человек пережил негативный опыт, подсознание формирует новые образы, чтобы защитить его психику.

– Убийца перерезал ножом горло матери. – Анна холодно, с вызовом посмотрела на Корикова. – По-вашему, такое воспоминание защищает психику ребенка?

– Ну, нет! Это совсем другой случай! Людям, пережившим нечто ужасное, часто снятся сны, и со временем они начинают путать сновидения с реальными событиями. К тому же, как вы догадываетесь, взрослые при ней обсуждали случившееся. Девочка могла смоделировать подробности и детали.

– Мне трудно в это поверить, – сказала Анна.

– Вы удивитесь, когда узнаете, что еда, спиртное и химические частицы в воздухе тоже искажают воспоминания.

– Область фантастики…

– А это уж как изволите. – Кориков снова посмотрел на часы и встал. – Мне нужно идти. Отведите меня в бухгалтерию.

– Павел, – Анна взглядом указала на дверь, – проводи.

Тем же вечером Анна сделала два важных звонка. Как только вернулась в гостиницу, она позвонила Гуляеву:

– Здравствуйте, Николай Иванович, это Стерхова.

Немного помолчав, он сказал:

– Что вам нужно?

– Звоню, чтобы сказать: вас больше никто не побеспокоит. Подозрения в убийстве Паниной сняты.

– Полностью? – хрипло спросил Гуляев.

– Да.

– Я вам не верю…

– Как хотите.

– Прошу, не вешайте трубку! – Он тяжело сглотнул. – Это правда?

– Простите… – Анна почувствовала, что близка к обмороку, и отключила связь. Она вытерла лоб и опустила глаза, даже под брюками заметив, как сильно дрожат колени. – Нужно лечь… – Анна медленно разделась и улеглась в постель.

Она прикрыла глаза и почувствовала, как по щеке на подушку скатилась слеза. Похлопав рукой по постели, Анна отыскала телефон и набрала номер матери.

– Наконец-то… – сказала та. – Когда возвращаешься домой?

– До этого еще далеко, – ответила Анна.

– Не нравится мне твой голос.

– Просто устала.