Фельдкурат был подавлен, на него напала хандра. Тот, ктоуслышал бы его рассуждения в этот момент, ни на минуту не усомнился бы в том,что попал на лекцию доктора Александра Батека на тему «Объявим войну не наживот, а на смерть демону алкоголя, который убивает наших лучших людей» или чточитает его книгу «Сто искр этики», — правда, с некоторыми изменениями.

— Я понимаю, — изливался фельдкурат, — есличеловек пьёт благородные напитки, допустим, арак, мараскин или коньяк, а ведь явчера пил можжевёловку. Удивляюсь, как я мог её пить? Вкус отвратительный! Хотьбы это вишнёвка была. Выдумывают люди всякую мерзость и пьют, как воду. У этойможжевёловки ни вкуса, ни цвета, только горло дерёт. Была бы хоть настоящаяможжевёловая настойка, какую я однажды пил в Моравии. А ведь вчерашнюю сделалина каком-то древесном спирту или деревянном масле… Посмотрите, что за отрыжка!Водка — яд, — решительно заявил он. — Водка должна быть натуральной,настоящей, а ни в коем случае не состряпанной евреями холодным способом нафабрике. В этом отношении с водкой дело обстоит, как с ромом, а хороший ром —редкость… Была бы под рукой настоящая ореховая настойка, — вздохнулон, — она бы мне наладила желудок. Такая ореховая настойка, как у капитанаШнабеля в Бруске.

Он принялся рыться в кошельке.

— У меня всего-навсего тридцать шесть крейцеров. Что,если продать диван… — рассуждал он. — Как вы думаете, Швейк? Купятего? Домохозяину я скажу, что я его одолжил или что его украли. Нет, диван яоставлю. Пошлю-ка я вас к капитану Шнабелю, пусть он мне одолжит сто крон. Онпозавчера выиграл в карты. Если вам не повезёт, ступайте в Вршовице в казармы кпоручику Малеру. Если и там не выйдет, то отправляйтесь на Градчаны к капитануФишеру. Скажите ему, что мне необходимо платить за фураж для лошади, так как теденьги я пропил. А если и там у вас не выгорит, заложим рояль. Будь что будет!Я вам напишу пару строк для каждого. Постарайтесь убедить. Говорите всем, чтоочень нужно, что я сижу без гроша. Вообще выдумывайте что хотите, но с пустымируками не возвращайтесь, не то пошлю на фронт. Да спросите у капитана Шнабеля,где он покупает эту ореховую настойку, и купите две бутылки.

Швейк выполнил это задание блестяще. Его простодушие ичестная физиономия вызывали полное доверие ко всему, что бы он ни говорил.Швейк счёл более удобным не рассказывать капитану Шнабелю, капитану Фишеру ипоручику Малеру, что фельдкурат должен платить за фураж для лошади, аподкрепить свою просьбу заявлением, что фельдкурату, дескать, необходимоплатить алименты.

Деньги он получил всюду.

Когда он с честью вернулся из экспедиции и показалфельдкурату, уже умытому и одетому, триста крон, тот был поражён.

— Я взял всё сразу, — сказал Швейк, — чтобынам не пришлось завтра или послезавтра снова заботиться о деньгах. Всё сошлодовольно гладко, но капитана Шнабеля пришлось умолять на коленях. Такаяканалья! Но когда я ему сказал, что нам необходимо платить алименты…

— Алименты?! — в ужасе переспросил фельдкурат.

— Ну да, алименты, господин фельдкурат, отступныедевочкам. Вы же мне сказали, чтобы я что-нибудь выдумал, а ничего другого мне вголову не пришло. У нас один портной платил алименты пяти девочкам сразу. Онбыл просто в отчаянии и тоже часто одалживал на это деньги. И представьте,каждый входил в его тяжёлое положение. Они спрашивали, что за девочка, а ясказал, что очень хорошенькая, ей нет ещё пятнадцати. Хотели узнать адрес.

— Недурно вы провели это дело! — вздохнулфельдкурат и зашагал по комнате. — Какой позор! — сказал он, хватаясьза голову. — А тут ещё голова трещит!

— Я им дал адрес одной глухой старушки на нашейулице, — разъяснял Швейк. — Я хотел провести дело основательно:приказ есть приказ. Не мог я уйти ни с чем, пришлось кое-что выдумать. Да, вотещё: там пришли за роялем. Я их привёл, чтобы они отвезли его в ломбард,господин фельдкурат. Будет неплохо, если рояль заберут. И место очистится, иденег у нас с вами прибавится — по крайней мере на некоторое время будемобеспечены. А если хозяин станет спрашивать, что мы собираемся делать с роялем,я скажу, что в нём лопнули струны и мы его отправляем на фабрику в ремонт.Привратнице я так и сказал, чтобы она не удивлялась, когда рояль будут выноситьи грузить на подводу… И на диван у меня уже покупатель есть. Это мой знакомыйторговец старой мебелью. Зайдёт после обеда. Нынче кожаные диваны в цене.

— А больше вы ничего не обстряпали, Швейк? — вотчаянии спросил фельдкурат, всё время держась обеими руками за голову.

— Осмелюсь доложить, господин фельдкурат, я принёсвместо двух бутылок ореховой настойки, той самой, которую покупает капитанШнабель, пять, чтобы у нас был кое-какой запас и всегда нашлось что выпить… Зароялем могут зайти. А то ещё ломбард закроют…

Фельдкурат махнул безнадёжно рукой, и спустя несколько минутрояль уже грузили на подводу. Когда Швейк вернулся из ломбарда, фельдкуратсидел перед раскупоренной бутылкой ореховой настойки, ругаясь, что на обед емудали непрожаренный шницель. Фельдкурат был опять навеселе. Он объявил Швейку,что с завтрашнего дня начинает новую жизнь, так как употреблять алкоголь —низменный материализм, а жить следует жизнью духовной.

Он философствовал приблизительно с полчаса. Когда былаоткупорена третья бутылка, пришёл торговец старой мебелью, и фельдкурат забесценок продал ему диван и при этом уговаривал покупателя побеседовать с ним.Он остался весьма недоволен, когда тот отговорился тем, что идёт покупатьночной столик.

— Жаль, что у меня нет такого! — сокрушённо развёлруками фельдкурат. — Трудно обо всём позаботиться заранее.

После ухода торговца старой мебелью фельдкурат завёлприятельскую беседу со Швейком, с которым и распил следующую бутылку. Частьразговора была посвящена отношению фельдкурата к женщинам и к картам. Сиделидолго. Вечер застал Швейка за приятельской беседой с фельдкуратом.

К ночи отношения, однако, изменились. Фельдкурат вернулся ксвоему вчерашнему состоянию, перепутал Швейка с кем-то другим и говорил ему:

— Только не уходите. Помните того рыжего юнкера изинтендантства?

Эта идиллия продолжалась до тех пор, пока Швейк не сказал фельдкурату:

— Хватит! Теперь в постель и дрыхни! Понял?

— Лезу, милый, лезу… Как не полезть? — бормоталфельдкурат. — Помнишь, как мы вместе учились в пятом классе и я за тебяписал работы по-греческому?.. У вас ведь вилла в Збраславе. Туда можно проехатьпароходом по Влтаве. Знаете, что такое Влтава?

Швейк заставил его снять ботинки и раздеться. Фельдкуратподчинился, обратившись со словом протеста к невидимым слушателям.

— Видите, господа, — жаловался он шкафу ификусу, — как со мной обращаются мои родственники!.. Не признаю никакихродственников! — вдруг решительно заявил он, укладываясь в постель. —Восстань против меня земля и небо, я и тогда отрекусь от них!..