— Да, уверена, потому что, понимаете, я сначалаподумала, что это — медицинская газета. Оказалось, нет. И он говорил мне: однаанглийская актриса хочет найти дублершу, и я очень подходила. А я в кино редкобыла и не узнавала имя, но он говорил, она очень знаменитая, только плохо себячувствует и хотела, чтобы кто-то вместо нее бывал в общественных местах, а заэто она платит очень много денег.

— И какую же сумму предложил вам этот джентльмен?

— Пятьсот английских фунтов. Я не верила сначала,думала, там есть обман, но он платил половину вперед, и я сразу попросиларасчет на работе.

Постепенно выяснялись все новые подробности. Тельму Андерсенотвезли в Париж, снабдили шикарной одеждой и приставили к ней «эскорт» — «оченьприятного аргентинского джентльмена, очень уважительного, очень вежливого».

Ясно было, что она получала большое удовольствие от всегопроисходившего. Ее отправили самолетом в Лондон, а оттуда в Париж, гдеоливковый кавалер водил ее в ночные клубы и фотографировался с нею. Да,призналась она, кое-какие заведения, где ей приходилось бывать, никак нельзябыло назвать респектабельными! Да и некоторые фотографии были не очень-тоскромными. Но ее убедили, что так надо для рекламы — а сеньор Рамон всегда велсебя в высшей степени уважительно.

В ответ на вопросы она заявила, что имя миссий Ферриер ниразу не было упомянуто и она совсем-совсем не знала, что должна дублироватьименно эту леди и конечно же не хотела ей повредить. Она опознала предъявленныеей фотографии как ее собственные, снятые в Париже и на Ривьере.

Весь облик Тельмы Андерсен дышал чистосердечностью ипростодушием милой, хотя и недалекой женщины.

Ее огорчение тем, что она оказалась замешана в такуюисторию, было неподдельным.

Защита вела себя крайне неубедительно, яростно отрицая какиебы то ни было связи с этой особой. Опубликованные фотографии были якобыпроверены, и на них точно не мисс Андерсен! Заключительная речь сэра Мортимераимела большой успех. Он представил дело как подлый политический заговор,затеянный ради дискредитации премьер-министра и его супруги, заслуживающихвсяческого сочувствия.

Неизбежный вердикт никого не оставил равнодушным.

Моральный ущерб был оценен в астрономическую сумму.

Выходивших из здания суда миссис Ферриер, ее мужа и отцавстречали приветственные крики толпы.

10

Эдвард Ферриер горячо стиснул руку Пуаро.

— Не знаю, как благодарить вас, мосье Пуаро. Наконец-тос «Рентгеновским лучом» покончено. До чего же гнусная газетенка! Теперь им ужене подняться, и поделом. Надо же было дойти до такой мерзости! Как они посмелизатронуть Дагмар. Она же сама добродетель! Слава Богу, вы вывели этих негодяевна чистую воду… Как вы догадались, что они использовали двойника?

— Мысль сама по себе не нова, — напомнилПуаро. — Такой прием был успешно применен в деле Жанны де ла Мотт, когдаона изображала Марию-Антуанетту.

— Да, помню. Надо мне как-нибудь перечитать «Ожерельекоролевы». Но как вам удалось найти женщину, которую они наняли?

— Я искал ее в Дании, там и нашел.

— Но почему именно в Дании?

— Потому что бабушка миссис Ферриер была датчанкой и вовнешности самой леди есть нечто скандинавское.

Кроме того, были и другие соображения.

— Сходство и в самом деле потрясающее. Что задьявольский замысел! Как этот крысеныш до такого додумался?

— А он и не додумался, — улыбнулся Пуаро ипостучал себя пальцем в грудь. — До этого додумался я!

— Не понимаю, — уставился на него Ферриер. —Что вы имеете в виду?

— Обратимся к событиям более давним, чем те, чтоописаны в «Ожерелье королевы», — к чистке Авгиевых конюшен. Гераклиспользовал реку: сила и мощь воды — одна из величайших в природе. А теперьнемного модернизируем его подвиг! Что является величайшей силой в человеческойприроде? Половой инстинкт, не правда ли? Именно секс идет нарасхват, на немпроще всего сделать сенсацию. Скандал на сексуальной почве интересует публикукуда больше, чем скучные политические интриги или злоупотребления.

На этом и был построен мой замысел! Сначала я, подобноГераклу, вынужден был испачкать руки в грязи — пока строил плотину, чтобыотвести реку в нужное русло.

Мне помог мой друг-журналист. Он прочесал всю Данию, пока ненашел подходящую кандидатуру. В разговоре он мимоходом упомянул «Рентгеновскийлуч» — в надежде, что будущая «лже-Дагмар» запомнит название. Так оно и вышло.

Что же мы в результате получили? Была собрана грязь — многогрязи. Жена Цезаря, которая должна быть выше подозрений, оказалась запятнана…Это куда интереснее любого политического скандала. А потом — de nouement[40] и — ответная реакция. Добродетель торжествует, оболганнаястрадалица оправдана! Сентиментально-романтический поток захлестнул Авгиевыконюшни.

Теперь пусть хоть все газеты трубят о растратах Хэмметта —им никто не поверит. Это будет воспринято как очередная политическая игра, целькоторой — свалить правительство.

Эдвард Ферриер судорожно втянул в себя воздух. Еще немного —и Пуаро подвергли бы оскорблению действием.

— Моя жена! И вы осмелились…

К счастью, в этот момент в комнату вошла сама миссисФерриер.

— Что ж, — сказала она, — все получилось какнельзя лучше.

— Дагмар, неужели… неужели ты обо всем знала?

— Конечно, дорогой. — Дагмар Ферриер улыбнуласьнежнейшей улыбкой, улыбкой верной и преданной жены.

— И ты мне ничего не сказала!

— Эдвард, но ты ведь никогда бы не позволил мосье Пуаропойти на это!

— Конечно, не позволил бы!

— Так мы и думали.

— Мы?

— Я и мосье Пуаро, — вновь чарующе улыбнулась миссисФерриер. — Я прекрасно отдохнула у нашего епископа, — добавилаона, — и чувствую прилив сил. Меня просят поучаствовать в церемонии спускана воду нового линкора, В Ливерпуле. Думаю, народ это оценит.

1

Впервые Гарольд Уоринг увидел их гуляющими по тропинкевокруг озера. Погода была прекрасная, озеро голубое, светило солнце. СамГарольд сидел на террасе гостиницы, курил трубку и наслаждался жизнью.