— Те две дамы, с крашенными хной волосами? — синтересом спросила Элси. — Они и вправду выглядят зловеще — даже не знаюпочему.

— Вот и мне так кажется, — торжествующе заявилГарольд.

— По-моему, оба вы несете чушь, — засмеяласьмиссис Райс. — Разве можно с первого взгляда определить, что представляетсобой тот или иной человек?

Элси тоже рассмеялась и сказала:

— Наверное, нельзя. И все равно они очень похожи настервятников!

— Выклевывающих глаза мертвецам! — добавилГарольд.

— Бога ради, прекратите, — побледнела Элси.

— Простите, — поспешил извиниться Гарольд.

— Так или иначе, нам они вряд ли перейдутдорогу, — с улыбкой сказала миссис Райс.

— Нам же нечего скрывать! — добавила Элси.

— А как насчет мистера Уоринга? — подмигнуламиссис Райс.

Гарольд расхохотался, запрокинув голову.

— Никаких секретов у меня нет, — заверилон. — Моя жизнь — открытая книга.

До чего глупо поступают те, кто сворачивает с прямого пути,мелькнула у него мысль. Главное — чтобы твоя совесть была чиста. И тогда можносмело смотреть жизни в глаза и посылать к черту любого, кто пытается тебепомешать!

Он вдруг почувствовал себя сильным и готовым ко всему,хозяином собственной судьбы.

3

Как и многие англичане, Гарольд Уоринг не отличалсялингвистическими способностями. По-французски он объяснялся с грехом пополам ис явно британскими интонациями, а о немецком или каком-нибудь итальянском ивовсе не имел ни малейшего представления.

До этой поездки у него не возникало никаких языковыхпроблем. В большинстве европейских гостиниц обслуга понимала по-английски, и незачембыло утруждать себя запоминанием всякой ерунды.

Но в этой глухомани, где все говорили на каком-тогерцословацком диалекте и даже портье мог изъясняться только по-немецки,Гарольду сплошь и рядом приходилось прибегать к помощи своих приятельниц. МиссисРайс, настоящий полиглот, даже знала кое-что по-герцословацки.

Гарольд чувствовал себя очень неловко и твердо решилзаняться немецким. Оставалось только купить учебники и каждый день выкраиватьчас-другой на занятия.

Утро было чудесным и, написав пару писем, Гарольд решилпройтись перед ленчем, до которого оставался еще целый час. Он спустился козеру, а оттуда свернул в сосновый бор. Минут через пять он услышал звук,который ни с чем нельзя было спутать. Где-то невдалеке отчаянно рыдала женщина.

Гарольд замер, потом пошел на звук. И увидел… Элси Клейтон.Она сидела на поваленном дереве, закрыв лицо руками, и плечи ее сотрясались отплача.

Поколебавшись, Гарольд подошел ближе и мягко окликнул:

— Миссис Клейтон… Элси?

Вздрогнув, она обернулась.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил он,присаживаясь рядом. — Хоть чем-нибудь?

— Нет… Нет… — покачала она головой. — Спасибо, выочень добры, но помочь мне никто не может.

— Это имеет какое-то отношение к.., к вашемумужу? — рискнул спросить Гарольд.

Элси кивнула, вытерла слезы и достала пудреницу.

Дрожащим голосом она сказала:

— Мама так переживает, когда видит, что я расстроена. Яне хотела ее волновать, вот и пошла сюда, чтобы выплакаться. Я знаю, этосмешно, слезами горю не поможешь. Но иногда жизнь кажется просто невыносимой.

— Мне очень жаль, — беспомощно промямлил Гарольд.

Она с благодарностью взглянула на него и поспешно сказала:

— Я сама во всем виновата. За Филипа я вышла пособственной воле, поэтому в том, что все так обернулось, я могу винить толькосебя.

— Вам не в чем себя винить. Вы очень добрая и милая…

— Доброта тут ни при чем, — покачала головойЭлси. — К тому же я жуткая трусиха. Вероятно, поэтому мне так тяжело сФилипом. Я ужасно боюсь его, просто трясусь от страха, когда у него случаютсяприпадки бешенства.

— Вам нужно его бросить! — не сдержался Гарольд.

— Не могу. Он.., он меня никогда не отпустит.

— Что за ерунда! В конце концов, существует развод.

— У меня нет для этого формального повода, —медленно покачала головой Элси и расправила плечи. — Придется мне и дальшенести свой крест. Я ведь много времени провожу с мамой. Филип не возражает,особенно если мы забираемся куда-нибудь в глушь, вот как сюда.Понимаете, — добавила она, краснея, — он до безумия ревнив.

Стоит мне заговорить с другим мужчиной, он тут же устраиваетжуткие сцены.

Гарольд часто слышал, как женщины жалуются на ревнивыхмужей, но, сочувственно им поддакивая, он всегда думал про себя, что их мужьяабсолютно правы. Но Элси…

Она не то что не пыталась его соблазнить, но даже глазки емуне строила.

Слегка поежившись, Элси отодвинулась от него и взглянула нанебо.

— Солнце зашло, становится прохладно. Пора намвозвращаться в гостиницу. Скоро ленч.

Поднявшись, они двинулись к гостинице и вскоре нагналиженщину, шедшую в том же направлении. Он сразу узнал ее по развевающейсянакидке: это была одна из «гарпий».

Поравнявшись с ней, Гарольд отвесил легкий поклон.

На приветствие она ответить не соизволила, но кинула на нихс Элси оценивающий взгляд, от которого у Гарольда запылали щеки. Уж не виделали эта польская гордячка, как они с Элси сидели на поваленном дереве? Есливидела, то, скорее всего подумала…

Да, взгляд у нее был такой, будто она подумала… Егозахлестнул гнев. До чего же у некоторых дамочек развито воображение!

Очевидно, как раз когда солнце зашло и Элси, поежившись,отпрянула, эта ведьма и увидела их…

Так или иначе Гарольд почувствовал себя неловко.

4

В тот вечер Гарольд поднялся к себе в номер в началеодиннадцатого. Из Англии пришла почта, и ему принесли целую кипу писем,требовавших срочного Ответа.

Переодевшись в пижаму и халат, Гарольд уселся за письменныйстол. Он настрочил три письма и только взялся за четвертое, как дверьраспахнулась и в комнату вбежала Элси Клейтон.