в последнее время. С одной стороны, он только сейчас, вырвавшись куда-то вне сборной, понял, какой этот мир большой. Как много в нем открытий, как много в нем красоты. Чего стоил один только великолепный вид из окна, у которого он стоял. Заснеженные склоны горы Салев манили, вдохновляли и заставляли любоваться. Громов не мог отвести от них взгляда. На мгновение в его голове промелькнула мысль о том, что Тане тоже непременно понравилась бы эта панорама, что обязательно должна способствовать скорейшему выздоровлению местных пациентов.

С другой стороны, он понял, насколько не может жить без всего этого. Без изматывающих тренировок, без соревнований, без льда, без членов сборной, которые вечно крутятся где-то рядом и порой так чертовски раздражают… Возможно, он действительно не готов уйти сейчас. Возможно, он ещё может что-то показать. И отказ Татьяны только пойдет ему на пользу? Ведь скажи она «да», и Громов ушел бы из фигурного катания. И забрал бы её оттуда.

Телефон, лежавший на прикроватной тумбочке, начал вибрировать, уведомляя о входящем звонке. Увидев высветившееся на экране «Лена-Серый-Волк», Громов слегка удивился, но всё же ответил.

– Да?

– А я всё сижу и жду звонка от тебя, – с шутливой претензией начала Лена. – А ты всё не звонишь и не поздравляешь меня с бронзой чемпионата мира…

– Ну, ты ведь понимаешь, что если я бы участвовал, то ты слетела бы на четвертое место, – Громов ухмыльнулся, радуясь тому, что Волченкова не меняется. Хоть где-то в этом мире оставалась стабильность.

В телефоне послышался недовольный вздох.

– Слушай, неужели Таня, твоя ненаглядная «Плюша», действительно тебя бросила?

Первые несколько дней после официального объявления о распаде пары Алексеева/Громов, такие вопросы причиняли Евгению ощутимый дискомфорт, но со временем он привык.

– Как партнера, – уточнил Евгений и этими же словами сдал себя.

– Ну-ну, – ехидно протянула Лена. – Весь мир видел, как этот «партнер» на неё смотрел. Что между вами произошло, амиго?

– Это немного не твое де… – Громов не успел договорить. В палату вернулась медицинская сестра, жестом попросившая Евгения выйти из палаты и направиться в операционную. – Созвонимся в другой раз. Поздравляю с «бронзой».

Через пару минут Евгений уже лежал на операционном столе. Внутривенно начали вводить анестезию, и он сделал глубокий вдох, чтобы унять странное волнение, хотя и понимал, что от него сейчас ничего не зависит.

– Close your eyes and count to ten, please, – Громов услышал приятный женский голос и повиновался. Он закрыл глаза и начал считать про себя.

«Один, два, три, четыре…»

– Девочки, мы медленно пойдем к автобусу, а вы забирайте вещи и догоняйте! – молодая женщина, облаченная в спортивный костюм, вышла из раздевалки, сопровождаемая большим количеством маленьких учениц.

– Надоело! – нарочито громко возмутилась семнадцатилетняя Алиса, недовольно смотря на двух девочек, торопливо забиравших свои вещи из шкафчиков. – Когда их ледовый дворец отремонтируют?

– Не возмущайся, – отмахнулся Громов, садясь на скамейку и не обращая никакого внимания на юных фигуристок.

– Что значит «не возмущайся»? – Алиса всплеснула рукой, наблюдая за тем, как партнер расшнуровывал кроссовки. – Наше время уже идет, а мы должны ждать, пока они разберут вещи?

– Вот станешь олимпийской чемпионкой и построишь себе свой ледовый дворец, – ухмыльнулся Евгений и встал, чтобы убрать обувь. Одна из девочек торопливо покинула раздевалку и предпочла подождать подругу в коридоре, а вторая, намереваясь проскочить следом за ней, врезалась в Громова, когда тот резко развернулся. Она уткнулась ему в торс, а затем сделала неловкий шаг назад и испуганно посмотрела наверх.

– Под ноги смотреть не умеешь? – вздохнул Громов, встретившись взглядом с её большими карими глазами. – Как тогда кататься будешь?

– Таня, быстрее! – шикнула её подруга из коридора. И ей не оставалось ничего, кроме как виновато и стыдливо опустить взгляд вниз, а затем вылететь из раздевалки, прижимая к груди вещи.

– Ты как-то грубо разговариваешь со своими потенциальными любовницами, – проворчала Алиса, всё ещё ревнуя Громова к его девчонкам, которые появлялись на горизонте со скоростью света и так же быстро менялись.

– Когда-нибудь, когда мне будет лет тридцать, и я выиграю всё, что можно, – мечтательно начал Евгений, доставая из спортивной сумки коньки, – она явно будет в моем вкусе. Но пока что слишком молода, а я не хочу сесть за педофилию. Тебе ведь тогда придется искать нового партнера, но человек, который сможет терпеть тебя, существует только в единственном экземпляре…

Громов развел руками и невинно улыбнулся, заставляя Алису вытащить из сумки полотенце и хлестко зарядить им по его плечу.

* * *

Таня вернулась с тренировки и устало скинула с плеча спортивную сумку. Съемная квартира, несмотря на то что была её домом уже почти месяц и выглядела достаточно уютно, до сих пор казалась чужой. Она скучала по небольшой однушке Громова, но боялась признаться, что скучала скорее по её хозяину.

В последнее время она поставила себя на автопилот. Она не хотела ни о чем думать, ни в чем копаться. Но ещё больше не хотела что-либо чувствовать. Таня понимала, что нуждалась в поддержке и, скорее всего, с радостью приняла бы её, но поддержки не было ни от кого…

Ксения пыталась достучаться до подруги, но у неё для этого было слишком мало времени. Сначала она была вынуждена готовиться к чемпионату мира, затем участвовала в нем. А теперь одиночница, завоевав очередную золотую медаль, отправилась в заслуженный отпуск на целый месяц в компании Димы, который на чемпионате мира хороших результатов не показал.

Таня и сама с радостью отправилась бы в отпуск, но решила, что им с Ильей в этом году он не светит. Таня понимала, что давление, оказываемое общественностью, будет только расти с каждым днем. Коллеги, которых она периодически встречала в ледовом дворце, уже бросали на неё неприкрытые косые взгляды. Другие парницы, с лютой ненавистью смотревшие на неё, когда она встала в пару с Женей, теперь смотрели с ядовитыми улыбками, будто бросая немой вызов: «ну, давай, покажи, что ты сможешь без него, и сможешь ли вообще?». Но Таня изо всех сил игнорировала шёпот за спиной и испытывающие взгляды. Ей всё ещё было больно, но она не останавливалась, упорно продолжая набивать шишки в переносном смысле, а синяки – в прямом.

Теперь Таня прекрасно понимала Громова, что душил себя тренировками, пытаясь заглушить свои чувства, свою боль и воспоминания. Теперь Таня работала так, что, приходя домой, почти всегда сразу ложилась спать. И это начинало ей нравиться.

А вот Илья стал для Тани приятным открытием в плане фигурного катания. Он научился неплохо выполнять прыжки, увереннее владеть коньком. Однако как личность не очень устраивал и даже пугал. Он не обладал уверенностью в себе и беспрекословно слушал партнершу, выполнял всё, что она скажет, но сам стеснялся даже что-то предложить. В глубине души Таня надеялась, что в скором времени они с Ильей подружатся, и он в прямом и переносном смысле расправит плечи. Но пока что Таня даже не могла сказать, когда доверит ему своё тело. И по этой причине они с Томилиным разучивали только параллельные прыжки и вращения.

Отягощало ситуацию отсутствие тренера. Ольга Андреевна отказала Тане так же, как отказали ещё несколько знакомых. И Татьяне приходилось брать на себя ещё и эту роль. Громов часто проводил их тренировки сам, без Ольги Андреевны. Но Громов – это Громов. У него за широкими плечами колоссальный опыт и профильное образование. А что имела Таня? «Халявные», по мнению большинства «экспертов» и болельщиков, медали чемпионата Европы и Олимпийских игр, неполное высшее образование, кучу комплексов и разбитое сердце. Не лучший набор для того, чтобы действительно чего-то достичь.

И если Татьяна и Илья не найдут себе тренера до мая, когда фигуристам предстоит отправиться на восстановительные сборы, то их просто снимут и со сборов, и со всех грядущих в следующем сезоне соревнований.

Единственным человеком, поддержку от которого Тане было жизненно необходимо получить, была мама. Но и та в телефонных разговорах постоянно склоняла дочь к возвращению к Громову.

– Танюша, – ласково продолжала их диалог она. – Пойми, иногда, чтобы победить мужчину, нужно ему проиграть…

Татьяна, лежавшая в ванне, наполненной теплой водой, крепче прижала мобильный к уху и недовольно нахмурилась.

– И поэтому ты