– Джейсон, я как раз объяснял Виктории необходимостьприсутствия компаньонки. Я послал за Флосси Уильсон, – добавил он, имея в видусвою тетю – старую деву, которая когда-то помогала ухаживать за маленькимДжейми. – Она самая настоящая чванливая гусыня, но в то же время – мояединственная родственница и единственная подходящая компаньонка для Виктории,которая мне известна. Несмотря на тупость, Флосси знает, как надо вести себя вобществе.

– Прекрасно, – рассеянно сказал Джейсон, подходя к месту,где сидела Виктория. С высоты своего роста он, как обычно, бесстрастно взглянулна нее. – Надеюсь, у вас не осталось никаких неприятных ощущений от бренди, скоторым вы вчера вечером познакомились в своей опочивальне?

– Отнюдь, – одарила она его лучезарной улыбкой. – По правдеговоря, я полюбила бренди, когда немного привыкла к нему.

Ленивая усмешка озарила его загорелое лицо, и у Викториисильнее забилось сердце. У Джейсона Филдинга была такая улыбка, которая могларастопить и ледник!

– Будьте осторожны, не переусердствуйте с алкоголем… –сказал он и, поддразнивая, добавил:

– кузина.

Целиком погрузившись в мечты о дальнейшем развитии дружбы сДжейсоном, Виктория больше не прислушивалась к тому, что обсуждали между собоймужчины, пока Джейсон не обратился непосредственно к ней:

– Вы слышите, Виктория?

Девушка непонимающе взглянула на него.

– Извините, я не прислушивалась.

– В пятницу я ожидаю с визитом гостя, который недавновозвратился из Франции, – повторил Джейсон. – Если он приедет с женой, то яхотел бы представить вас ей.

Радость, вспыхнувшая от такого официального признания ее,быстро угасла, когда он продолжил свою мысль:

– Графиня Коллингвуд – отличный образец того, как следуетвести себя в обществе. Вы поступите мудро, если понаблюдаете за ее поведением ипостараетесь подражать ей.

Виктория вспыхнула, чувствуя себя нашалившим ребенком,которому сказали, что он должен следовать примеру кого-то другого. Более того,она уже познакомилась с четырьмя английскими аристократами – Чарльзом,Джейсоном, леди Кирби и мисс Джоанной Кирби. И пришла к выводу, что, если несчитать Чарльза, с аристократами трудно ладить, так что Виктории вовсе неулыбалась перспектива познакомиться еще с двумя субъектами из этого племени.

Тем не менее она подавила раздражение и постаралась недумать об очередном предстоящем кошмаре.

– Благодарю вас, – вежливо сказала она. – Буду с нетерпениеможидать встречи с ними.

Следующие четыре дня Виктория приятно провела в компанииЧарльза или занимаясь написанием писем. На пятый день после обеда онаспустилась в кухню, чтобы запастись едой для Вилли.

– Это животное так раздобреет от вашей кормежки, что на немможно будет ездить верхом, – добродушно предупредила ее миссис Крэддок.

– До этого еще далеко, – улыбнулась девушка. – Можно мневзять вон ту большую косточку, или вы собираетесь положить ее в суп?

Миссис Крэддок заверила Викторию, что кость ей непонадобится и она смело может ее взять. Поблагодарив, девушка было пошла водвор, как вдруг что-то вспомнила и обернулась.

– Вчера вечером мистер Фил.., то есть я хочу сказать, егомилость, – осеклась она, заметив, как застыли лица присутствующих при одномупоминании хозяина, – сказал, что такой жареной утки он не пробовал ни разу вжизни. Не знаю, успел ли он сам сказать вам об этом, – объяснила Виктория,прекрасно зная, что Джейсону, вероятнее всего, такое и в голову не придет, – номне казалось, вам будет приятно услышать это.

От удовольствия полные щеки миссис Крэддок покраснели.

– Спасибо, миледи, – вежливо ответила она. Викторияотреагировала на упоминание ее титула улыбкой и, махнув рукой, вышла.

– Вот это настоящая леди, – объявила миссис Крэддокподручным, когда девушка ушла. – Она ласкова и добра и отнюдь не похожа на техбезразличных ко всему мисс, которых можно встретить в Лондоне, или на техвысокородных особ, которых его милость приглашает время от времени в гости.О'Мэлли говорит, что она графиня. Он слышал, как его светлость сказал об этомна днях леди Кирби.

Виктория понесла еду к тому месту, где она оставляла ее дляВилли уже девять дней подряд. Вместо того чтобы попятиться назад, в теньдеревьев, как он обычно делал, пес, увидев ее, затрусил вперед.

– Вот, Вилли, – сказала Виктория ласково, – смотри, что ятебе принесла.

Когда огромный серебристо-черный пес подошел почти нарасстояние вытянутой руки – гораздо ближе, чем прежде, – девушка не смогласдержать радостной улыбки.

– Если ты дашь мне себя погладить, Вилли, – сказала она,тихонько приближаясь к нему и протягивая миску, – я принесу тебе еще однувкуснейшую косточку вечером после ужина.

Он остановился как вкопанный, наблюдая за ней не то сострахом, не то с недоверием.

– Я знаю, что ты хочешь есть, – продолжала Виктория, делаяеще один маленький шаг в его сторону, – а я хочу быть твоим другом. Наверное,ты думаешь, что я подлизываюсь к тебе, – говорила она, потихоньку наклоняясь иставя миску на землю между собой и собакой. – И ты прав. Я так же одинока, каки ты, но мы с тобой могли бы стать большими друзьями. У меня никогда не былособаки, ты знаешь об этом?

Его горящие глаза жадно уставились на еду, а затем песперевел вопросительный взгляд на нее. Через минуту он приблизился к миске, неспуская с Виктории глаз даже тогда, когда, наклонив голову, начал жаднопоглощать угощение. Виктория продолжала ласково разговаривать с ним, пытаясьуверить его в своих благих намерениях.

– Не могу представить себе, о чем думал мистер Филдинг,когда выбирал тебе кличку, – ты совсем не похож на Вилли. Я бы назвала тебяВолком или Императором, это бы соответствовало твоему грозному виду.

Закончив трапезу, пес было пошел прочь, но Виктория быстровытянула вперед левую руку, показав ему огромную кость.

– Ты должен взять ее из моей руки, если тебе хочется ееполучить. – В один миг его мощные челюсти сомкнулись, и он вырвал кость.Виктория ожидала, что он убежит с добычей в рощу, но, к ее восторгу, песосторожно уселся у ее ног и начал с хрустом глодать кость.

И тут Виктория почувствовала, что небеса смилостивились надней. Больше она не была нежеланной гостьей в Уэйкфиуде – оба Филдинга стали еедрузьями, а в скором времени и Вилли присоединится к ним. Она опустилась наколени и погладила его огромную голову.